Покоренные страстью

Тине удалось добраться до невесты и протянуть ей руку, но в этот момент все вскочили с мест и кинулись к молодым. Женщины во главе с королевой и сестрами Ховард стали срывать одежду с Донала, а группа пьяных мужчин высоко подняла Мэгги, разрывая на ней платье и фату. Дочь Кэмпбелла кричала и плакала, но толпа, перешагивая через бесчувственные тела перепившихся гостей, тащила молодых в спальню. Тина ничем не могла помочь, и ей оставалось только отталкивать от себя жадные руки. Донал и Мэгги были уже совершенно раздеты, и жениха швырнули на кровать, на рыдающую невесту, хором вопя непристойность, рифмующуюся с «люби, люби, люби!» Рэмсей Дуглас, заглянув в комнату, увидел, как Тина торопливо пробирается к дверям. «Как всегда, в гуще событий», — подумал он.

Мэгги билась в истерике. Донал понял, что игра зашла слишком, далеко, и огляделся в поисках помощи. Дункану и Патрику Гамильтону слишком нравилось это зрелище, чтобы прекращать его; Дэви, пьяный, был еще хуже трезвого. Отец Мэгги, граф Аргайл, не смог даже одолеть ступени, ведущие в спальню. Хуже всего были бабы, похотливо шарящие по всему телу Донала. С последней надеждой он обратился к королю:

— Сэр, помогите!

— Помочь тебе переспать с женой? — усмехнулся Джеймс. Но, протиснувшись к кровати, он увидел, что невеста теряет рассудок, и резко приказал всем покинуть комнату. Гости, спотыкаясь и поддерживая друг друга, побрели прочь.

Мэгги рыдала, уткнувшись в подушку, Донал неуклюже пытался утешить ее. Постепенно невеста затихла. Она поняла что отныне единственным источником защиты, любви и ласки будет этот мужчина, жалостливо гладящий ее по голове и повторяющий:

— Не плачь, моя девочка.

Ничто в замке так не понравилось Рэму, как охота, и, поскольку его братья на следующее утро страдали от похмелья, он решил отправиться в лес один. В конюшне Дуглас не нашел прекрасной кобылы редкой масти, и удивился, что кто-то еще, кроме него, может подняться в такую рань.

В гуще леса все его чувства сразу обострились. Неподалеку послышался глухой рев, и Дуглас направился к поляне, уже зная, кого он там увидит. Это был дикий бык, вид, сохранившийся с древнейших времен. Тогда целые стада таких животных паслись на горных склонах Шотландии. Бык угнал двух домашних коров, и небольшое стадо уже включало дикого теленка. Охота на это животное была более интересной, но и более опасной, чем на оленя или дикого кабана. Разъяренный бык становился непредсказуемым и мог кинуться в любую сторону, стремясь поддеть и разорвать врага длинными изогнутыми рогами.

Рэм попытался загнать животное дальше в лес, где тому было бы трудно развернуться среди деревьев, но здесь он натолкнулся не только на мощь, но и хитрость. Разглядывая грязно-белую массивную тушу быка и его почти шестифутовые рога, Дуглас подумал, что помощь братьев ему бы сейчас не помешала, не говоря уже о верном волкодаве. На долю секунды им овладело сомнение, стоит ли начинать такую опасную игру в одиночестве, но, будучи азартным охотником, Рэм не хотел упускать редкую возможность. Он оглядел пологий склон, заметив с одной стороны острые камни, за которыми сразу начинался крутой обрыв. Внезапно быка привлекла другая движущаяся фигура, он коротко промычал и, роя землю копытами, помчался вниз по склону. Валентина Кеннеди заметила вначале Дугласа верхом на его огромном жеребце. Мужчина махал ей с криками:

— Убирайся отсюда к черту!

И только потом, поняв, в чем дело, Тина безжалостно вонзила шпоры в бока лошади, сознавая, что рога дикого быка способны причинить ей гораздо больший вред, чем Рэм. Бык ревел, догоняя всадницу. Дуглас, не теряя ни секунды, с боевым кличем кинулся наперерез. В воображении он уже видел распоротое брюхо берберийской кобылы. Индиго громко ржала и дико вращала глазами; лицо Тины стало таким же белым, как ее платье, шляпка слетела и рыжие локоны огненными языками горели на плечах и шее девушки. И тут бык резко остановился и развернулся к мужчине. Черный Дуглас мог спастись, спрыгнув с седла, но тогда Бандит неминуемо пал бы жертвой острых рогов, и поэтому Рэм принял другое решение. Резко оттолкнувшись, он вскочил на спину чудовища. Бык тотчас наклонил голову и, выгнувшись, лягнул задними ногами воздух. Охотник изо всех сил уцепился за лохматый загривок, чтобы не перелететь через голову зверя, и, плотно обхватив его тушу коленями, достал палаш и вонзил его в мощную шею. Бык ворочал головой, стремясь рогами зацепить Рэма, ему удалось порвать одну штанину и поранить голень своего врага. Сейчас Дуглас был разъярен не меньше быка. Обеими руками он еще раз воткнул палаш под лопатку чудовища, тот задрожал, но не упал, очевидно, оружие не задело его сердце. В отчаянии Рэм достал кинжал и вонзил его на несколько дюймов дальше палаша. Бык начал спотыкаться, но все еще не падал. Обезумев от боли, он бежал к деревьям, где скрывалась Тина. Там ноги его наконец подносились, он рухнул наземь, и кровь струей хлынула изо рта животного.

Лошадь девушки нервно дрожала.

— Она перепугалась, бедная, — хрипло сказала Тина.