Покореженное эхо

— Ты был прав, я сама к тебе пришла. Женщины не так — умны, но у них есть и другие преимущества.

В девять утра Тая его разбудила. Он открыл глаза. Перед ним стояла Ольга.

Все тот же парик, все те же линзы и аромат духов.

— Нам пора.

— А завтрак?

— Мы сравнительно недавно закончили ужин. Я не голодна.

— Ключики руки обжигают?

— Когда чего-то долго ждешь, терпение превращается в пытку.

— Не хочу быть похожим на инквизитора. Хорошо, поехали. Я так и думал, что мы поедем за картинами на третий день.

— Обладаешь даром предвидения?

— Нет. Умею просчитывать запланированные действия.

Он встал, оделся, и они вышли на улицу. Возле гостиницы стоял «мерседес» с небольшой наклейкой на крыле, указывающей фирму, дающую машины на прокат.

— Садись за руль, Дик. Тебе и карты в руки.

— Конечно. Для начала покажи мне свою сумку. Нет ли там револьвера пятого калибра.

Она позволила ему проверить сумку и себя. Оружия он не нашел.

— Теперь мы можем ехать.

Они сели в машину и тронулись с места.

— Ты сумела договориться со Шверником?

— Да. Он откроет на мое имя счет в банке и положит на него десять тысяч долларов, после этого я отдам ему картины. А потом я выпишу тебе чек на пять миллионов. А дальше, как хочешь. Я готова поехать с тобой на Лазурный берег, если ты еще не передумал. Когда мы станем оба богатыми, независимыми и свободными, можно будет расслабиться и всецело отдать себя чувствам. Ты мне очень нравишься, Дик, и я говорю правду. Через пару дней мы получим все, что хотим. А что дальше? Я не хочу оставаться одна в чуждом мне мире, среди непонятных мне людей. Мне никто не нужен, я никого не хочу. Ты — другое дело. Я втрескалась в тебя по уши, как только увидела твои глаза. Почему мы должны терять друг друга? Борьба окончена, черные дни позади. Я хочу забыть о прошлом, вычеркнуть его из памяти и начать новую жизнь. Почему бы не начать ее вместе? Возможно, я тебе скоро надоем, и ты захочешь уйти от меня. Держать не стану. Но побудь со мной хотя бы на период реабилитации. Пока я не сумею привыкнуть к новой жизни.

— Я даже не думал, что интересую тебя всерьез. Если так, то вопрос решен. Но могу ли я тебе верить?

Тая положила ему на колени два паспорта.

— Пусть они будут у тебя. Один Ольгин, где она значится женой Шверника и гражданкой Швеции, второй мой — на имя Таисии Лучниковой. У меня тоже есть Шенгенская виза, я получила ее перед вылетом сюда. У меня была возможность лететь по любым документам, я выбрала более простой способ, так как посадочный талон был выписан на имя Ольги. Теперь оба паспорта в твоих руках, а я никто без документов и даже не смогу деньги снять со своего счета.

— Широкий жест.

— Это не жест, это мое решение. Я хочу, чтобы ты мне верил.

— Теперь верю. Оказывается, ты еще сохранила немного тепла в сердце.

Через час они прибыли на место.

— А если калитка закрыта, полезем через забор? — спросила Тая.

— Уж с таким замком я сумею справиться.

— Впрочем, Ольга говорила, что шведы живут нараспашку.

— Посмотрим. Где ключи от сейфа?

— В сумке. Ты положил ее в багажник.

— Отлично.

Журавлев достал ключи, и они направились к калитке. Пришлось Журавлеву применять свои навыки на деле, так как калитка оказалась запертой. Много времени на это не потребовалось. Через несколько минут они были в гараже. Все так, как описывал Метлицкий. В огромном помещении стоял шикарный лимузин, под которым находилась зарешеченная яма.

Оказавшись в яме, Вадим сдвинул в сторону стеллаж с инструментами, и они спустились в подвал.

— Ничего себе калиточка, — протянул Журавлев, глядя на стальную дверь. — Такую даже динамитом не возьмешь.

— Сказка! — поражалась Тая. — Неужели все это правда, а не фантазия сумасшедшего Гортинского. Глазам своим не верю.

— Давай ключи.

Замки открывались один за другим, все ключи сработали мгновенно, без особых усилий, будто их вчера только сделали.

Вадим повернул колесо и потянул дверь на себя. Громадная, тяжеленная и толщенная фрамуга медленно открылась.

Шесть цилиндрических тубов из нержавейки стояли в углу небольшой квадратной комнаты.

— Открой одну из них, Дик. У меня ноги свинцом налились. Я не в силах шевельнуться.

Журавлев пересек бункер с бетонными стенами, взял один цилиндр, раскрутил крышку и вытащил из него старый, с помятыми краями холст. Развернув его, он увидел дивный пейзаж.

— Вот он какой — Эль Греко в подлиннике?! Ну, тебе нравится?

Он посмотрел на Таю и увидел направленный на него пистолет. И это был не пятый калибр, а намного мощнее.

— Стой там, где стоишь, Дик. Сверни холст и положи его на место.

Он подчинился.

— Неужели ты меня убьешь? — спросил он, выпрямляясь.

— Ты же сам привел меня в свой склеп. Тут тебя и через сто лет не найдут.

— А как же чувства? Лазурный берег?

— Никакие чувства не стоят пяти миллионов долларов, которые ты потребовал взамен.

— Да. Об этом я не подумал.

Раздался выстрел, второй, третий, четвертый, но Журавлев продолжал стоять и смотреть на нее.

— Зато я подумал над этим.

Он достал из кармана горсть свинцовых горошин и бросил ей под ноги.