Покоряясь тебе (СИ)

Мне не привычно было слышать мягкие, теплые нотки в его голосе. Его глаза с тревогой осматривали мое лицо, будто он выискивал признаки готовой разразиться истерики. Несколькими часами ранее я и правда потеряла контроль над эмоциями и, не стесняясь, выплеснула все горе, которое сдавливало меня изнутри. Адам был очень терпелив, и он позволил мне проплакать на его груди до тех пор, пока я не обессилила и в итоге просто отключилась.

— Нормально.

Мой голос звучал не уверенно, будто я не отвечала, а спрашивала. Я подтянула колени к груди и обхватила их руками. Наши глаза всматривались друг в друга, и никто не решался отвести взгляд.

— Еще слишком рано, ты можешь еще поспать, — чуть севшим голосом, наконец, произнес Адам, когда молчание стало слишком долгим.

Я покачала головой.

— Не смогу больше. Наверное, мне нужно вернуться в больницу. — Я потерла припухшие от слез глаза. — Не знаю, уладить все вопросы с документами и начать заниматься похоронами.

Меня бросало в дрожь от одной мысли, что придется заниматься этими вопросами. Я знала, что рано или поздно придет тот час, когда я должна буду похоронить бабушку, и вот теперь я оказалась не готова к этому.

— Об этом не беспокойся. Я уже связался с похоронным бюро, они все сделают. — Адам сделал небольшую паузу, видя мой удивленный взгляд. — Если ты, конечно, не против.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я, на что он только кивнул.

Я не находила в себе сил выяснять сейчас, почему он делал все это. Похороны моей бабушки не были его проблемой. Мои проблемы не должны были его волновать, но тем ни менее, он решил оказать мне помощь. Я не знала причины этому, но не собиралась выяснять их в данный момент.

Я просто была благодарна ему, что теперь не буду одна разбираться с этим.

— О Господи! — Только теперь я вспомнила, что так и не позвонила тете Шерон. Не знаю, звонили ли ей из больницы, но если нет, мне придется сообщить ей новость о смерти ее матери.

— Что?

Я объяснила на удивленное лицо Адама, что до сих пор не позвонила своей тетке. Я была указана как человек, которому следовало звонить в случае, если с бабушкой что-то случится, поэтому я предполагала, что тетя Шерон до сих пор в неведенье.

— Сейчас пять утра, ты еще успеешь обрушить на нее эту новость, — взвешенно произнес Адам. — Давай сейчас ты примешь душ, а я пока сварю тебе кофе. Потом я отвезу тебя в больницу.

Чуть подумав, я согласилась на предложение. Лучшего плана у меня все равно не было.

Все время, пока я была у Адама, мы не разговаривали с ним о нас. Мы вообще мало говорили, обмениваясь только односложными фразами по необходимости. В данный момент я не могла думать ни о чем, кроме того, что потеряла ба.

Следующие несколько дней прошли для меня как в тумане. Между подготовкой и урегулированием всех требующихся дел, связанных с похоронами, были периоды, когда я выпадала из реальности и по несколько часов просто смотрела в пространство, не чувствуя хода времени. В университете как раз начались весенние каникулы, хотя я в последнюю очередь думала об учебе. Я не выходила из дома бабули, если в этом не было необходимости. Сидела в ее комнате, где все было пропитано ее присутствием, и следы ее недавнего пребывания напоминали о том, что совсем недавно хозяйка спальни была здесь.

В особенно трудные моменты мне казалось, что я слышу тихие, чуть шаркающие шаги в коридоре и что вот-вот откроется дверь и ба войдет в комнату, заявив, что устала и хочет отдохнуть.

Эмми и Лорен были рядом со мной и я была бесконечно благодарна своим подругам за то, что не оставляли меня в такой сложный для меня период. Только благодаря их заботе я вспоминала, что мой организм нуждается в пище. Девчонки по очереди приносили мне еду в комнату, буквально заставляя меня съесть хоть немного. И чтобы не расстраивать их, я превозмогала себя и ела.

Я знала, что Адам занимается организационными вопросами. От тети Шерон было мало пользы, потому что она глубоко ушла в свою депрессию, и всякий наш разговор сводился к тому, что она начинала плакать. Мой способ справиться с горем заключался в том, что я часами молчала. Я пыталась взять себя в руки и быть сильной, потому что кроме меня в этой семье больше некому было. Я оставила сообщение на старый номер отца, но он не связывался со мной, и я не знала, получил ли он его или нет.

Через три дня, как бабушки не стало, мы похоронили ее. После красивой, душевной службы в церкви, в которой она и дедушка поженились почти шестьдесят лет назад, бабуля нашла свой последний приют на кладбище рядом с могилой своего мужа.

Пока священник читал речь, тетя Шерон непрестанно плакала в свой платок, и мне приходилось поддерживать ее, потому что я серьезно опасалась, как бы она не упала. Не знаю, как мне самой удавалось держаться. Когда гроб опустили в могилу, я буквально почувствовала, как кусочек моего сердца отделился и последовал вслед за ба.