Покоряясь тебе (СИ)

Ох, полностью сумасшедший, иррациональный, беспокойный мужчина. Мужчина, от которого я практически потеряла голову.

— Нельзя в один момент кричать на девушку, а в другой так целовать ее, — пробормотала я, пока моя голова еще немного работала. Предательская слабость вновь просочилась в тело, лишая последней воли.

— Можно, если эта девушка — моя, — усмехнулся Адам, подхватывая меня на руки и бросая на кровать.

Прежде чем вновь вернуться к поцелуям, он положил ладонь на мою левую грудь и с нажимом произнес:

— Моя!

Спорить я не стала. Просто не до того было.

Ну и, в конце концов — да, я была его.

Адам. Часть 3

Пояснение к части: монстр, о котором упоминает герой — это аллегория. Адам не настолько безумен, чтобы считать, что в нем живет реально существующий демон

Адам. Часть 3

Он был в смятении. Его разум и душу будто вывернули наизнанку, пропустили через пресс и разорвали на части. А потом сожгли.

И всему виной она. Ведь это ради нее он порезал себя впервые за долгие годы. Когда дьявол стал сгрызать его внутренности, воя и рыча, требуя, чтобы он присмирил ее, наказав за ядовитый язык, причинив боль; сдавить так, чтобы хрустнула каждая косточка и каждый позвонок в ее хрупком теле, он смог дать ему отпор. Бросил монстру обгладывать кость, чтобы заткнулся и не требовал ее мучений.

Он сделал выбор, выбор не в свою пользу. Но в тот момент, когда готов был разорвать ее, одна мысль, только лишь мысль, что может уничтожить ее, навредить, или сломать окончательно заставило его сердце, которое очерствело слишком давно, корчиться в адских муках. Иссушенное, почерневшее сердце как дитя забилось в угол, с надрывом крича о том, чтобы не трогал ее.

Ее глаза, широко распахнутые в страхе стали зеркалом для него, и он увидел лик монстра. Отвратительного, жаждущего страданий, мучений и агонии. Падаль, которая поселилась в нем той ночью, когда он похоронил своего отца и ее мать. И ребенка, которого она носила под сердцем.

Три души, ищущие отмщения, незнающие покоя, пока виновник не будет наказан. Они стали его вечными спутниками, с укоризной взирая на него, требуя справедливости. Терзали каждый день и каждую минуту, сводя с ума. Дьявол, пробудившись в его душе, шептал ему, что может помочь, стоит только попросить. Сможет изгнать его личных катов, которые каждый день медленно и мучительно казнили его, разрывая по кусочку.

За избавление от мук совести он заплатил большую цену, и платил ее до сих пор. Он позволил монстру стать хозяином его души, полностью лишившись прав. Стал рабом демона, жадный голос которого все чаще и чаще требовал новых жертв.

Чаще он сам становился этой жертвой.

Демон любил видеть физическую боль, чувствовать ее и смаковать ею. В угоду ему он впервые порезал себя ножом, выбрав для этого зону предплечья. Тогда еще у него не было опыта и рану в итоге пришлось зашивать. Но злобный голос внутри ликовал, радуясь его страданиям.

Прошло совсем немного времени, когда демон изголодался. Он взвыл внутри, когтями раздирая его на части, требуя добавки. И он уступил. Но уже был умней. Взял лезвие, нанося тонкие поверхностные порезы. Их не требовалось зашивать, и ему не приходилось объяснять, как он получил их. Тонкие порезы заживали быстрей, и он мог делать это чаще, удовлетворяя потребность своего невидимого мучителя.

Старая мука сменилась другой, но физическая боль казалась ничем по сравнению с тем, когда его совесть сгрызала живьем за то, что три души были загублены по его вине.

Он научился быть глухим к голосу совести, научился не замечать его. Его душа огрубела, и постепенно умирала день за днем. До тех пор, пока он не встретил ее.

В тот момент что-то изменилось. Душа словно очнулась, и где-то совсем далеко, на самых задворках его прежнего «я» зародилась мысль, что он может искупить свою вину. Не полностью, но некую часть ноши можно будет снять. И лишь только надежда робко проклюнулась к свету, как тут же была уничтожена дьяволом, который был слишком силен, чтобы ему сопротивляться.

Он жаждал ее, всю ее. Он хотел полностью подчинить ее своей власти, сделать ее своей собственностью, своей рабой и игрушкой. Хотел мучать ее, ломать, чинить для того, чтобы вновь и вновь проводить по своим темным лабиринтам, сжигая в адском пламени ее плоть. Он хотел ее криков боли, вдохнуть ее запах страха и испить ее горячей крови, умыв в ней свою звериную морду.

Монстр в нем просил ее каждый день, протягивая к ней свои жадные лапы. Но он знал, что стоит ему заполучить ее, как пойдет обратный отсчет. Все будет кончено в тот момент, когда демон доберется до нее. И он отстрачивал этот час так долго, как мог. Давал ей возможность жить своей мирной жизнью, издали наблюдая за ней, готовясь к тому, что рано или поздно, но ему придется сдаться. Потому что когда он больше не сможет сопротивляться и уступит, ее жизнь будет разрушена. Он не оставит ей ничего, принеся с собой лишь разруху и страдания.