Покорённый

Я не сразу заметил, что настроение девушки такое же мрачное, как и сгущающаяся за окном непогода. После скомканного приветствия, моего ответного удивления и настороженности, дрожащим от волнения голосом, Амалия выпаливает, решая сразу перейти к делу:

— Марк, я, кажется, знаю, кто убил мать Оливии.

В комнате ненадолго повисает напряженное молчание. Девушка, ошарашившая известиями, грустно и немного растерянно смотрит мне в глаза. В этот момент кажется, что блондинка жалеет о сказанном и готова немедля покинуть комнату, прекратить неприятный разговор. Она искоса поглядывает на дверь, решая, уйти или остаться, чтобы договорить. А я понимаю, что упускать возможности узнать о возможном убийце нельзя.

Осторожно поднимаюсь с кресла и, медленно подойдя к блондинке, боясь спугнуть ее настрой на откровения, хватаю девушку за руку и веду вглубь комнаты, чтобы посадить у камина.

Обеспокоенным взглядом окидываю всегда веселую, но сейчас крайне подавленную блондинку. Ощущаю, как Амалию пробирает мелкая дрожь, а в глазах застывают слезы. Настойчиво надавливая ей на плечи, заставляю сесть в кресло, а сам опускаюсь на край журнального столика, вновь беря в свою руку ее подрагивающую ладонь.

В голову закрадываются тревожные подозрения: то, что Амалия собирается сообщить, как-то связано с ней самой, вероятно поэтому новость, вызывает в девушке столь болезненную реакцию. Это кто-то из близких?

— Успокойся, — ласково произношу я, сильнее сжимая в руке маленькую ладонь и, не сводя с блондинки глаз, подбадривающе добавляю: — Ты можешь мне довериться. Что выяснила?

— Наверное, зря я пришла, — встряхивая головой, будто пытаясь выкинуть навязчивые мысли, и прикусив губу, отвечает она. — Просто не знала, с кем еще могу поговорить об этом.

— А Оливия?.. — осторожно интересуюсь я.

— Нет, — испуганно вздрагивая, произносит она. — Ты не понимаешь…

Она подскакивает с кресла и пытается высвободить свою ладонь, но я по-прежнему крепко держу ее за руку, не позволяя уйти.

— Ну, тихо, — успокаивающе произношу я. — Нет, так нет. Я ей не скажу. Просто объясни, в чем дело и кого ты подозреваешь?

Вновь настойчиво тяну девушку за руку, чтобы усадить на кресло. Борясь с подступающей паникой, Амалия, зажмуривает глаза, в которых застыл испуг, и тяжело дыша, прикрывает лицо ладонью, но все же возвращается на кресло.

— С этим как-то связана моя мать, — едва слышно произносит девушка. Видимо ей стыдно признаваться в этом. — Но я не верю, понимаешь! Она не могла!

Амалия резко опускает руку, требовательно смотрит мне в глаза, ища в них поддержки. Не найдя ничего, кроме удивления, она зло сводит брови и бросает:

— Не веришь?

— Тише-тише, — успокаивающе говорю я и вновь крепче сжимаю ее ладонь. — Я не знаю твою мать и не могу судить. Давай по порядку. Объясни с чего ты вообще взяла, что она может быть причастна к убийству?

Глядя перед собой в одну точку невидящим взглядом, немного взяв себя в руки, девушка произносит:

— Я сегодня была в ее доме. Часто приезжаю в гости без предупреждения. Вечерами мать подолгу сидит в своем кабинете. Зная это, первым делом направилась туда, дверь была приоткрыта. Я уже собиралась войти, но услышала голоса и остановилась. Обычно она в такое время уже не принимает посетителей, а тут... Там был мужчина. Он угрожал, что если мать не выполнит какие-то условия, расскажет о том, что это она убила госпожу Сандерс. До конца мне дослушать не удалось. Кто-то поднимался по лестнице, и я испугалась, что меня застанут, решила на время уйти.

— А потом… — после недолгого молчания произношу я, ожидая продолжения. — Кто он, знаешь?

— Видела его пару раз в доме. Когда я услышала шаги, пошла навстречу, будто хотела спуститься вниз. Когда мимо прошла прислуга и скрылась за углом, я решила вернуться и столкнулась с мужчиной, тот уже выходил из коридора. Кажется, он занимается доставкой, — Амалия на мгновение замолкает, а затем эмоционально бросает, будто пытается убедить не только себя, но и меня: — Но я думаю, что это просто угрозы. Он явно хочет подставить ее. Мать не могла…

Девушка вновь отрицательно качает головой, не желая верить.

— Может стоит с ним поговорить. Даже прижать, чтобы выдал правду? — предлагаю я.

— Да, надо попытаться, — согласно кивает она, задумываясь. — Я сразу растерялась, но помню, как он выглядит. Нужно попытаться.

— А Оливии почему не хочешь сообщить? — тем не менее интересуюсь я, не понимая с чем связан такой рьяный протест.

— Моя мать не ладит с ней. Политика… — грустно пожимая плечами, объясняет Амалия. — Оливия сразу доложит следователям, и мою мать могут взять под арест на время следствия. Это будет позор. И я уверена, что это не она, понимаешь? Я в полной растерянности.

Голос девушки предательски дрожит. Она всхлипывает и снова подскакивает с места. В этот раз я отпускаю ее. Между тем Амалия начинает вышагивать по комнате, как загнанный в клетку зверь.

— Прошу тебя, ничего не говори ей, — вновь испуганно оборачиваясь на меня, почти умоляюще просит она. — Мне просто нужно было высказаться кому-нибудь. Я непременно придумаю, что делать.