Покорить Генерального (СИ)

Теперь, в особенности. Теперь еще и в постели она мне нужна. Задачка посложнее…

Характер у Виолы оказался кремень!

— Хорошо, как знаешь. Но не торопись брать кредит. Вполне возможно, у Ширликова совесть проснется, и он сам вернет тебе все деньги. До последней копейки. Как, говоришь, называлась его клиника?

* * *

Виола

Зачем-то спросил название клиники. Я была еще немного не в себе, ответила.

Громов умчался так же быстро, как появился.

Я вернулась к нашим родственникам, ряды которых значительно поредели. Поняв, что новостей о здоровье всеми любимого деда еще нет и будут не скоро, они начали расходиться: у кого-то работа, у других — дети, ежедневные хлопоты.

В числе первых ретировалась пристыженная тетка. Судя по облегчению на лицах родни, они были рады, что хоть кто-то поставил хабалку на место, но ни за что не признались бы вслух об этом. Остались только я и Витюшка.

Я, можно сказать, от работы на сегодня отпросилась, а Витюшка недавно уволился. Снова. Тот еще здоровенный лоботряс, на шее у своей мамки сидит — той самой, что на меня кричала.

“Если все сложимся, то не придется деду стоять в очереди за имплантами для сердца” — закинула я сообщение в общий чат.

“Дай деду хотя бы после одной операции отойти!” — отозвалась двоюродная сестра.

“Чисто уточнить: операция еще идет. Мы даже эту еще не пережили!” — добавил дядя.

Что ж…

— Методы мамкиного ора я не одобряю, — отозвался Витюшка, прочитавший чат. — Но в одном я с ней согласен. Деда трогать не стоило. Жил бы себе глухой и жил, подумаешь. Мы привыкли… Зато не слышит ничего лишнего! — добавил он.

— Это ты так радуешься, что можешь девок своих однодневных за стеной из гипсокартона трахать, пока дед смотрит в телек и ничего не слышит, только картинки смотрит? — уточнила я. — Очень… Благородно. А как же музыка? Пение? Дедушка всю жизнь музыкантом был, на большой сцене выступал. Как ты не понимаешь? Как вы все не понимаете? Для него самое важное ускользает… И каким бы молодцом он не держался, я замечаю, как ему этого не хватает. А вы… Вам всем только одно надо — лишь бы дед тихонечко сидел и никому не мешал. Все!

— Так и живет он с нами. Не с тобой, — заметил Витюша. — И кстати, врач что сказал? У него после приступа сложности, да?

— Еще не известно.

— А то мы не знаем, как людей разбивает, ага. У мамки на работе начальник инсульт хватил. Здоровенный бык, в качалке железо тягал… После инсульта полгода лежал как фантик, задницу ему подтирали. Так что давай… ты тут не разгоняйся со своими операциями. Если выживет, привезут нам лежачего и ухаживай за ним, пока ты умничаешь! Скидываться придется не на операцию, а на пеленки и массаж. И вообще… — развернулся корпусом в мою сторону. — С хера ли мы должны твои косяки за свой счет разгребать? Кто все это затеял? Ты… Вот ты и готовь свой кошелек. А то понакупала себе элитных квартир, деловая. Может, у хахаля попросишь, который прилетел, ну? — хмыкнул.

— Заткнись, маменькино недоразумение. Тридцать седьмой год на шее у мамки соплей болтаешься, никак не слезешь! — отбрила я.

Нечего мне тыкать и командовать мной.

Я немного растерялась, чувствуя вину, когда тетка на меня налетела.

Но благодаря Громову, вернула уверенность в себе и посмотрела на Витюшку свысока.

— Если такая умная, то и забери деда к себе.

— Может быть, и заберу. А то я не знаю, что ли, зачем вы его у себя маринуете? Подбиваете завещание его составить на себя…

На лице Витька заиграли какие-то мышцы, очевидно, отвечающие за мыслительные процессы.

— Нет, еще чего. Ты его в могилу точно сведешь. Операциями. Сами справимся. С уходом, — буркнул и сам потянулся за телефоном, кинул в чат:

“Виола дело говорит. Надо скидываться. Только пока не на операцию, а на уход за дедом…”

Поднялась новая волна обсуждений.

О, боже, помоги мне пережить этот сложный день!

Как оказалось, пережить этот день — еще не самое сложное.

Намного сложнее будет встретить завтрашнее утро.

Глава 24

Виола

Восемнадцатичасовая операция прошла успешно. Усталый хирург пообещал, что дедушка будет жить, но честно предупредил, что предстоит долгая реабилитация.

На радостях я обняла врача, сжав изо всех сил. Он откашлялся и отступил, извинившись. Я записала его номер телефона и маякнула сразу же в ответ, чтобы записал мой номер.

Хотелось потом поговорить позднее, обсудить последующее наблюдение и лечение деда. Пока же наседать на него не стала, хирург и так задержался на смене дольше положенного. Операция была экстренной, отказаться или отсрочить было нельзя.

— Вы человек! Человечище… Дай вам бог здоровья! А можно… Можно мне к деду на минуточку?

— Он в реанимации. В себя не пришел, — выдохнул врач устало.

— Пожалуйста, Александр… Васильевич!

Врач вздохнул, махнул рукой.