Покоритель джунглей

Биджапур насчитывал некогда более пятисот тысяч обитателей, сейчас число их едва доходит до четырех тысяч человек, рассеянных по огромной территории, которую занимал город. Это в немалой степени способствует его нынешнему магическому очарованию. Каждый индус возводил себе дом, пристраивая его к памятнику, который ему особенно нравился. Это любопытное расположение привело к странному результату, Биджапур стал городом без улиц, дома его скрываются среди гигантских развалин, утопающих в зелени, равной которой по пышности нет в мире. Под золотисто-серебряным светом ночной звезды, сияющей в прозрачной небесной чистоте, в тихую благоуханную ночь город представляет собой волшебное, сказочное зрелище.

Среди всех памятников самым любопытным — не с точки зрения архитектуры, а по особому расположению — является Дворец семи этажей. Представьте себе огромную семиэтажную башню с семью сторонами, на каждой стороне и каждом этаже семиугольника находится большой висячий сад, имеющий форму усеченного конуса и украшенный самыми красивыми растениями и редчайшими породами деревьев.

Особенность дворца состоит в том, что каждый этаж и каждый сад имеют отдельный вход, к ним ведут разные лестницы, вход на которые с помощью специальной системы подъемных мостов может быть закрыт для посторонних. Даже пушки не в состоянии пробить эту массу земли, поддерживаемую стенами толщиной почти в десять метров.

Ауранг-Зеб, несмотря на жажду разрушения, пощадил великолепное здание, настоящий шедевр архитектуры, который стоил жизни его создателю. Кумал-хан, опекун юного государя, сына Адил-шаха, приказал умертвить архитектора, чтобы тот не смог разгласить секреты, делавшие крепость совершенно неприступной. Кумал-хан, мечтавший занять трон, хотел обеспечить себе надежное убежище на тот случай, если народ вздумает отомстить ему за смерть юного Исмаил-шаха, которого он собирался удушить. Но опекуна опередила мать шаха. Догадавшись о его планах, она велела заколоть Кумал-хана кинжалом, поручив убийство самому верному его слуге, которого сумела привлечь на свою сторону.

Восставшие маратхи также не решились тронуть таинственный дворец, ибо, согласно поверью, всякий, кто осмелится поднять на него руку, должен погибнуть. Следующее событие немало способствовало тому, чтобы эта легенда укоренилась в народном сознании.

Подъемные мосты каждого этажа, когда ими не пользовались, так плотно прилегали к стене, что составляли с ней единое целое. Управлять мостами умели только раджи, они сообщали эту тайну своему наследнику лишь перед самой смертью. Дара-Адил-шах; последний правитель династии, умер внезапно, не успев поделиться секретом, и в течение трех веков никто не мог подняться выше второго этажа, подъемный мост которого был опущен во время смерти монарха.

Уязвленный Ауранг-Зеб решил силой проникнуть в странное сооружение, но при первом же ударе киркой о камень она отскочила назад и убила рабочего, исполнявшего приказ правителя-могола. Ауранг-Зеб, усмотрев в случившемся небесную кару, в ужасе бежал. Происшествие, приукрашенное народным воображением, защитило дворец лучше, чем многочисленная и хорошо вооруженная армия.

Распространился также слух, что в определенное время года все Адил-шахи, погибшие от яда или кинжала, а таких было немало, собирались ночью для дьявольских плясок, и тогда в верхних этажах дворца, куда никто не мог проникнуть после смерти Дара-Адил-шаха, видны были огни и мелькали тени.

Никто не знал точной даты этих зловещих сборищ, поэтому с наступлением ночи жители Биджапура избегали появляться в окрестностях таинственного дворца, и лишь немногие могли похвастаться тем, что видели хотя бы издали ночные пирушки привидений. Но случайные свидетели этих странных явлений говорили о них с такой настойчивостью, что никому и в голову не приходило оспаривать их истинность, тем более что подобные небылицы прекрасно согласовывались с суеверным характером индусов.

Жители Биджапура спокойно спали, не подозревая, какие загадочные и невероятные события должны были произойти этой ночью в старом дворце Адил-шаха.

Ночной сторож, согласно древнему азиатскому обычаю, долго сохранявшемуся у нас как память о наших индоевропейских предках, прокричал на четыре стороны света медленно и монотонно: «Два часа утра! Люди высшей и низшей касты, спите спокойно, ничего нового!» Он собирался было растянуться на тростниковой циновке до следующего часа, как вдруг, случайно взглянув на дворец, не смог сдержать дрожь… Из окон последних этажей, величественно возвышавшихся над верхушками высоких деревьев, пробивались полоски света, отражаясь на темной зелени и усеивая ее рыжеватыми пятнами. Это был не лунный свет, ибо ночная звезда заходила, и густая тень уже укрыла ту часть здания, которую видел сторож.

— Покойники! — прошептал он в суеверном ужасе и принялся бормотать заклинание, отгоняющее призраков и злых духов.