Покоритель джунглей

Но борьба между ними была бы куда яростней, если бы они встретились и узнали друг друга. В их прошлом была одна темная история, из-за которой они питали друг к другу такую ненависть, что утолить ее могла только смерть одного из них. Прошло уже двадцать лет, но жажда мести была столь же жгучей, столь же безумной, как в тот незабываемый день, когда они расстались. И хотя с тех пор судьба все время разводила их, хотя почти на четверть века они потеряли друг друга из виду, они знали, что жизни их сплетены навсегда. Случай, бывает, играет роковую роль. Они снова находились под одним небом, они сражались друг против друга, не зная об этом… Тем страшнее должен был стать миг их встречи.

Тем временем «Эриманта», тридцать шесть часов простоявшая в Пуант-де-Галль в ожидании почты из Китая, собиралась покинуть Цейлон и продолжить свой путь в Бенгальский залив. Собравшись на корме, пассажиры бросали последний взгляд на окружавший их дивный пейзаж, равного которому нет в мире.

Немного в стороне трое пассажиров тихо беседовали между собой, время от времени глядя с тревогой на крутые склоны, покрытые роскошной растительностью, по которым пробирался слон Ауджали, обстреливаемый пушками форта.

Это были Эдуард Кемпбелл, его юная очаровательная сестра Мэри и Сива-Томби-Модели, брат Рамы, который, следуя данным ему указаниям, сопровождал молодых людей в Пондишери.

Естественно, они говорили об утреннем происшествии, о том, какой мучительный страх испытали Эдуард и Мэри, увидев, как Сердар направляется к месту казни. Напрасно Сива-Томби пытался их успокоить, сказав, что его брат подготовил узникам побег. Они вытерли слезы и пришли в себя только после того, как Ауджали исчез по другую сторону пика Соманта-Кунты.

— Теперь вы можете не бояться, — сказал им молодой индус, — поймать их будет не так-то просто. Мой брат провел в джунглях долгие годы в поисках логовищ пантер. Он брал зверенышей, дрессировал их и продавал фокусникам. Он знает там все уголки, все ходы и выходы. Все будут думать, что Сердар и его друзья все еще заперты в долине, а они в это время пересекут пролив и поспешат нам навстречу.

Эти слова смягчили страдания молодых людей, и они уже видели отца, освобожденного Сердаром, в своих объятиях.

Тем временем матросы уже крутили кабестан, и всем посторонним, находившимся на борту корабля, был отдан приказ перейти в шлюпки. В этот момент какой-то макуа, причаливший к кораблю на пироге, в три прыжка очутился на палубе и вручил Сива-Томби пальмовый лист, называемый по-тамильски olles, которым туземцы пользуются как бумагой, царапая буквы шилом на его тонкой наружной кожице.

— От твоего брата, — сказал макуа.

И так как корабль был уже в пути, он вскарабкался на планшир и прыгнул в море, чтобы вплавь добраться до уносимой волнами пироги.

На листе Рама-Модели в спешке написал несколько слов: «Через две недели мы будем в Пондишери».

Выраженная в письме твердая уверенность обрадовала и успокоила юных путешественников, которые не могли оторвать взгляд от вершин, где они в последний раз заметили того, кого уже называли не иначе, как освободителем их отца.

Выйдя в море, корабль стал огибать восточную оконечность острова с тем, чтобы проходящие здесь течения отнесли его к индийскому берегу, и скоро восточный склон Соманта-Кунты, по которому Барнетт спускался в долину, предстал перед путешественниками. Корабль шел так близко от берега, что невооруженным глазом можно было различить все неровности скал, а также увидеть прямые, изящные стволы бурао, покрывавших гору одним из самых великолепных ковров, какие только существуют в тропиках.

То там, то здесь склоны перерезали небольшие плато, росли ficus indica с перекрученными ветвями, покрытыми темной листвой, пылали ярко-красные цветы, тамариндовые деревья, опутанные разноцветными лианами, и вьющиеся розы выставляли себя напоказ, сплетая цветы и стебли в неописуемом беспорядке. Затем лощина вдруг обрывалась, перерезанная прибрежными скалами, крепостными стенами окружавшими долину, где скрывался Сердар и его товарищи.

— Они там, за этой цепью высоких скал, — сказал Сива-Томби, обращаясь к юным друзьям.

Он протянул руку, чтобы указать, им место, и замер пораженный, задыхаясь от волнения.

На последнем плато, ниже которого лощина переходила в долину Трупов, на самом краю, ясно вырисовывались четыре фигурки. Сняв со шлемов белую вуаль, они махали ею уходящему кораблю.

Позади них был виден огромный Ауджали — его присутствие указывало, что это был именно Сердар со спутниками. Слон, подражая хозяевам, размахивал огромной веткой, сплошь покрытой пунцовыми цветами.

— Вот они, — наконец выговорил Сива-Томби-Модели, которому удалось справиться с волнением. — Они хотят проститься с нами…

Сцена была величественна и трогательно-поэтична. Пассажиры «Эриманты», собравшись на борту, с интересом и любопытством наблюдали за этой странной группой, словно отлитой из бронзы на краю скалы, на фоне дикой и прекрасной природы.