«Покоритель Зари», или Плавание на край света

– Дай свою бедную лапочку!.. – говорила Люси. – Я её вылечу!

Дракон, который когда-то был Юстэсом, радостно протянул ей опухшую лапу, вспомнив при этом, как её лекарство излечило его от морской болезни, когда он ещё не был драконом. Однако, к его разочарованию, волшебная жидкость только уменьшила опухоль и ослабила боль – снять браслет она не помогла.

Все толпились вокруг, наблюдая за лечением, как вдруг Каспиан воскликнул: «Смотрите!» – и указал на браслет.

Глава седьмая Чем закончились приключения Юстэса

– Что там такое? – спросил Эдмунд.

– Взгляни, здесь герб, – сказал Каспиан.

– Молоточек, а над ним бриллиант, как звезда, – сказал Дриниан. – Где-то я его видел.

– Видел! – воскликнул Каспиан. – Ещё бы не видеть! Это герб лорда Октезиана.

– Злодей! – закричал Рипичип дракону. – Значит, ты сожрал нарнийского лорда?

Но дракон торопливо замотал головой.

– А вдруг, – предположила Люси, – это и есть сам лорд Октезиан… его заколдовали, понимаете…

– Скорее ни то ни другое, – сказал Эдмунд. – Все драконы любят собирать золото. Зато нам теперь ясно, что дальше этого острова Октезиан не попал.

– Вы лорд Октезиан? – спросила Люси, но дракон покачал головой, и она спросила иначе: – Ты заколдован? Ты был человеком?

Дракон тут же кивнул.

И кто-то добавил (позднее спорили, кто именно, Люси или Эдмунд):

– А ты, часом, не Юстэс?

Юстэс кивнул своей ужасной головой, стукнул хвостом по воде, и все отскочили в сторону, чтобы спастись от огромных горючих слёз, хлынувших у него из глаз.

Люси старалась успокоить его и даже, набравшись смелости, поцеловала в чешуйчатую морду, а остальные говорили: «Ну и дела!..» – и уверяли, что не бросят друга в беде. Многие считали, что им непременно удастся расколдовать его через день-другой. Конечно, всем ужасно хотелось узнать, что с ним случилось, но, увы, говорить он не мог. Он пытался писать на песке, но ничего не вышло. Во-первых, он никогда не читал ни одной приличной книги и понятия не имел, как коротко и ясно рассказывать о таких вещах; а во-вторых, драконьей лапой много не напишешь. Не успевал он написать фразу, как волна смывала то, что он ещё не стёр хвостом. Получалось примерно следующее:

– Я П.Ш.Л В ПЕ.Е… Д..КОН. ТО ЕСТЬ ДР…НЬЮ..ЩЕРУ..ТОМУ ЧТО ОН УМЕР И ШЁЛ ДО… И Я ХО… СНЯ… Б..СЛЕТ..

Однако всем было ясно, что с тех пор, как Юстэс превратился в дракона, характер его сильно изменился. Он всё время хотел помочь другим. Он облетел весь остров, обнаружил, что тот сплошь покрыт горами, по которым бродят кабаны и дикие козы, и принёс много добычи. Зверей он убивал очень милосердно, просто ударял их хвостом, так что они даже не успевали ничего заметить. По нескольку туш в день он съедал сам, всегда в одиночестве, ибо, превратившись в дракона, ел только сырое и не хотел никого смущать своими кровавыми трапезами. Однажды, медленно и устало, он прилетел с большой сосной в когтях. Вырвал он её прямо с корнями где-то на другом конце острова, и она вполне годилась для мачты. Вечерами, когда после сильного дождя становилось прохладно, все устраивались возле него и, прислонившись спинами к его горячим бокам, быстро согревались и обсыхали; а стоило ему дохнуть разок даже на самую мокрую кучу хвороста, как она вспыхивала ярким костром. Порой он брал кого-нибудь, и, сидя у него на спине, люди видели далеко внизу зелёные склоны холмов, крутые скалы, узкие долины, а далеко в море, на востоке – синее пятно на голубом фоне. Наверное, это была земля.

Юстэс открыл для себя новую радость: он понял, как хорошо любить и как хорошо, когда тебя любят. Это и спасало его от отчаяния. Тяжело быть драконом. Он вздрагивал всякий раз, когда пролетал над горным озером и замечал в нём свое отражение. Он ненавидел свои перепончатые крылья, пилу гребня на спине, когтистые лапы. Он просто боялся оставаться наедине с собой, а быть с другими стыдился. В тёплые сухие вечера, когда людям не нужно было греться возле него, он уползал подальше и ложился, свернувшись, между лесом и заливом. Лучше всего, как ни странно, его утешал Рипичип. Благородный Мыш покидал весёлый круг у костра, усаживался с наветренной стороны у самой головы дракона, чтобы дым из огромных ноздрей не попадал ему в глаза, и говорил, что это – превратности судьбы и колесо Фортуны. Будь они дома, говорил Рипичип (на самом деле у него был не дом, а простая нора, в которой не поместилась бы и голова дракона), он показал бы несчастному Юстэсу книжки об императорах, королях, герцогах, рыцарях, влюблённых, поэтах, астрономах, философах и волшебниках, которым случалось попасть в самые горестные передряги, а потом – оправиться от ударов судьбы и вновь обрести счастье. Такие рассказы не слишком утешали, но Рипичип хотел ему добра, и этого Юстэс не забыл.