Покорители Америки. Колумб. Кортес

За двести миль до Багамских островов, то есть за два дня до великого открытия, 10 октября, плавание чуть не закончилось безо всякого результата. На борту все время возрастало напряжение. Несмотря на стаи птиц, земли не было видно. Колумб был вынужден даже пообещать, что вернется в Испанию, если в течение двух-трех дней они не увидят берег. Что же случилось? 9 октября, когда море было совершенно спокойным, трое капитанов, Колумб и оба Пинсона, совещались на борту «Санта-Марии». Пинсоны хотели повернуть обратно, но дали себя уговорить. Подслушивал ли кто-либо у двери? Во всяком случае 10 октября, когда поднялся ветер и «Санта-Мария» стала быстро продвигаться вперед, экипаж охватил страх. Колумб вынужден был пообещать в случае необходимости повернуть назад.

11 октября ветер усилился, и скорость увеличилась еще больше. Появились новые приметы близости земли. Мимо проплыла зеленая ветка с маленьким розовым цветком и обтесанная палка. Значит, где-то близко должны были жить люди. На следующую ночь луна освещала море далеко впереди кораблей. Все затаили дыхание, боясь прибрежных рифов.

Рано утром Родриго де Триана, стоявший на вахте у носовой надстройки «Пинты», вдали на западе увидел песчаный берег. «Земля, земля!» — закричал он. В шести милях от них была Америка.

Из предосторожности Колумб дал команду убрать паруса и дожидаться дня подальше от рифов. На восходе солнца они увидели островок в Багамском архипелаге — коралловый остров длиной двадцать и шириной десять километров, 24 градуса северной широты и 74,30 градуса восточной долготы.

На западном побережье в бухте Фернандес Колумб с двумя другими капитанами сошел на берег. Они упали на колени и со слезами на глазах целовали землю. Первым поднялся Колумб и дал острову имя Сан-Сальвадор, в честь Спасителя, защитившего их.

С развернутым королевским стягом он сел в лодку «Санта-Марии». Среди нагих дикарей, собравшихся на берегу, он подозвал секретаря Родриго де Эскобеда, а также «veedor» Санчеса де Сеговия, королевского представителя, и объявил перед ними о введении острова во владения Католических королей. Все присутствующие христиане торжественно поздравили его как адмирала Океана и вице-короля Индии, представляющего корону. Таким образом, этот титул впервые обрел свое существование не только на бумаге. Но индейцы, конечно, не знали, что теперь они стали подданными далеких повелителей, под власть которых попадут миллионы их братьев по расе, которых они тоже не знали. Они только разглядывали красные шляпы и стеклянные жемчужины, подаренные адмиралом.

14 октября Колумб покинул эту приветливую и дикую землю и отправился на поиски Сипинго, так как он был убежден, что открыл первый остров азиатской Индии. Теперь он хотел отыскать описанный Марко Поло богатый остров сокровищ. К вечеру он достиг острова Санта-Мария-де-Консепсьен, современный Рам-Ки. На следующее утро они посетили второй остров, а затем Фернандину, современный остров Лонг-Айленд. Это была узкая полоса — 60 миль длины и четыре мили ширины. Повсюду испанцев встречали довольно приветливо. Индейцы, поднимавшиеся на борт, вдоволь наслаждались сахарным сиропом, так как еще не пришло то время, когда на Антильских островах начали возделывать сахарный тростник. Это был более поздний дар колонистов, а черные рабы были их гибельным последствием. На Лонг-Айленде европейцы открыли для себя гамаки, миролюбивый подарок индейцев западной цивилизации.

Колумб переезжал с одного острова на другой и в благоприятных местах становился на якорь. Индейцы, которых он либо брал с собой с их согласия, либо загонял силой, постоянно твердили ему о короле, владевшем богатыми запасами золота и пряностей. Это мог быть Великий хан, для которого у Колумба были верительные грамоты. Он должен был править на Кольбе, или Кубе, а Куба была для него Сипанго. 27 октября с наступлением ночи адмирал увидел гористое побережье. На следующее утро он вошел в широкую реку с цветущими берегами и певчими птицами. Но где же храмы и дворцы Сипанго?

Если это не Япония, то, значит, Китай. 29 октября Колумб поднял паруса и направился к Кинсаю, большой китайской гавани, обозначенной на картах, о ней так часто рассказывал венецианский мореплаватель. Но повсюду он находил лишь селения аборигенов и никакого золота. Ему рассказывали о Кубанакан, одной из центральных областей Кубы, и он полагал, что речь идет о Великом хане. В глубь страны был послан отряд под началом толмача Луиса де Торреса, крещенного еврея, который немного говорил по-арабски. У Торреса был латинский паспорт, его сопровождал некий Родриго де Херес, посетивший некогда короля негров в Гвинее. Проводниками служили два индейца.