Потом потянулся большой отрезок белой мелкой воды. В глубину на две сажени якоря скользили по илу. Сорок длинных миль каравеллы с трудом продвигались вперед. Вода постоянно меняла цвет, от молочно-белого до темно-зеленого или даже черного. Манговые заросли делали берега непроницаемыми. Над ними кружили тучи комаров. Повсюду вялость, ил и гниль.
Недалеко от современного города Гаваны отважные разведчики натолкнулись на группу индейцев, трое из них были облачены в длинные белые одежды как монахи. Вначале Колумб подумал, что встретился со жрецом Хуаном, одним из легендарных христианских королей, о котором часто упоминали в средние века. Но на следующий день их уже не было. Великого хана тоже не нашли.
Но Колумб все еще мчался за своей фантастической мечтой. На второй неделе июня ему пришла в голову мысль объехать этот золотой полуостров, вблизи которого он, очевидно, и находился. Затем он намеревался пересечь Индийский Океан. Тогда у него был бы выбор: либо объехать мыс Доброй Надежды и вернуться в Испанию, либо проехать через Красное море и освободить на этом пути Иерусалим…
У каждого закружится голова, если прочтешь все это в записях Бернальдеса, священника из Паласиоса, который хорошо знал Колумба. Великий хан, Сипанго, Манги, жрец Хуан, Золотой остров, Иерусалим — все кружилось в его голове, уставшей от бесконечного бодрствования, в его до предела напряженной воле, направленной лишь на одну недостижимую цель.
Во всяком случае, после этого смятения его мысли прояснились. Корабли следовало возвратить в Изабеллу. 29 сентября после утомительного плавания Колумб вновь возвратился туда. Мучимый лихорадочными фантазиями и сильнейшим ревматизмом, он уже не мог ходить. На берег его вынесли на руках.
КОЛУМБ-КОЛОНИЗАТОР
Бартоломео, второй брат Колумба, ожидал Христофора в Изабелле. По возвращении из Франции он был милостиво принят Католическими королями и привел обоих сыновей адмирала ко двору, где они, невзирая на их законные права, были определены пажами на службу к инфанту дону Хуану. Дон Бартоломео, теперь уже испанский кабальеро, должен был возглавить три каравеллы, которые он без особых трудностей привел в Изабеллу. Это и была та долгожданная флотилия с продовольствием.
Христофор присвоил Бартоломео титул «adelantado», наместника, что давало ему большие военные и административные права. Он должен был стать активным помощником своего брата и, что в тропиках очень важно, отличался в любой ситуации отменным здоровьем и удивительной силой духа.
Диего, самый младший браг, за время отсутствия адмирала не очень хорошо справлялся с делами колонии. Он был слишком слабым, чтобы усмирить вырвавшиеся из оков страсти алчущих поселенцев, считавших, что им все дозволено. Постоянно происходили грабежи, разбои, изнасилования, угрозы и драки. Маргарит, назначенный комендантом крепости, утопил остров в огне и крови. Он и брат Буи ль, тоже каталонец, обращались с индейцами как со скотом. Ни один туземец не был крещен. Рамон Пане, будущий этнограф, смог начать евангелизацию лишь в 1496 году. В довершение всего Маргарит и Буиль захватили корабли, которые привел Бартоломео, и ушли в Испанию. Там они оклеветали братьев Колумбов, насколько это было в их власти.
Нужно было положить конец этой анархии, но вместо этого Колумб принялся за туземцев, убивших нескольких своих мучителей. Он преследовал их на лошадях и с собаками. Происходила настоящая кровавая бойня. Дикарей, схваченных живыми, превращали в рабов и отправляли в Испанию. Индейцы, которые не находили достаточно золота для своих корыстолюбивых завоевателей, должны были жертвовать своей свободой. Их продавали на рынке. Так индейцы были вознаграждены за свой радушный прием, который прославлял Колумб в своем отчете повелителям после первого плавания. Из четырех сотен рабов, отправленных 24 февраля в Европу на каравеллах под командованием Антонио де Торреса, двести скончались между Мадейрой и Кадисом. Большая часть остальных стала жертвой болезней вскоре после того, как они были проданы архиепископом Фонсека на рынке в Севилье.