Покорители неба

В обстановке растущей военной угрозы укреплялась мощь авиации. С предельной нагрузкой работали исследовательские лаборатории. Проектировались и строились новые самолеты, возводились новые авиационные заводы. У нас в академии шли поиски новых материалов - прочных и легких, скрупулезно изучалась сущность вибраций крыла, самолета. Это диктовалось совершенствованием аэродинамических форм боевых машин, ростом скоростей, удельных нагрузок. Теоретические поиски сочетались с экспериментальными. При одной из кафедр инженерного факультета была создана прекрасно оборудованная лаборатория, где можно было осуществлять самые разнообразные испытательные работы. Еще теснее стало содружество академии с научно-исследовательскими институтами и конструкторскими бюро. Так объединенными усилиями ученых разрабатывались методики испытаний самолетов на устойчивость, управляемость, маневренность. Преподаватели и слушатели факультета принимали участие в испытании новых авиационных двигателей. Организовать это дело удалось без проволочек. Испытаниями двигателей в НИИ руководил В. П. Кузнецов, бывший старшина нашего курса в петроградской военно-технической школе, а Всесоюзный институт авиационного моторостроения в промышленности возглавлял друг моей юности А. В. Каширин. Дело, конечно, не в старой дружбе - просто товарищи понимали, какую пользу принесут молодые специалисты, приобщившиеся к исследовательской работе. Мы же в свою очередь широко привлекали ученых НИИ к преподаванию в академии, прежде всего по вопросам аэродинамики, авиационной электротехники, внешней и внутренней баллистики, теории механизмов и прицелов, использования ракетного оружия.

Летом 1940 года я услышал в телефонной трубке:

- Саша!

Давно уже меня так никто не звал.

- Простите, кто вы?- спрашиваю.

- Нехорошо, нехорошо, братец, забывать друзей. Горбунов говорит.

- Володя! Откуда ты звонишь?

- С Центрального аэродрома. Жду тебя здесь.

- Лечу!

Это был тот самый Володя Горбунов, с которым мы вместе комсомолили в Зарайске, потом уехали в Москву, учились на петроградских курсах, работали в Борисоглебской школе летчиков. А потом надолго расстались. Я слышал, что Горбунов уволился из армии, закончил Московский авиационный институт. И вот мы обнимаемся после долгой разлуки.

- Привезли на экзамен свое первое детище.- Владимир подвел меня к новенькому истребителю: - Вот наш "лагг".

- Значит, одна из этих букв - твоя?

- Моя. Знакомься с обладателями других букв. Семен Алексеевич Лавочкин, наш руководитель. Михаил Иванович Гудков.

Все трое молодые, веселые и откровенно довольные - их машина победила в трудном конкурсе, в котором участвовали многие конструкторы. О Лавочкине я уже слышал. Родом он был из Смоленска, оттуда добровольцем ушел в Красную Армию. После гражданской войны окончил Московское высшее техническое училище и некоторое время работал в конструкторском бюро француза Ришара. Потом трудился с конструкторами В. А. Чижевским, Д. П. Григоровичем, в 1936 году вместе с конструктором С. Н. Люшиным спроектировал истребитель, но машина эта в серию не пошла. За создание нового истребителя Лавочкин принялся уже в Главном управлении авиационной промышленности. Главный инженер управления А. Н. Туполев подсказал тогда мысль включиться в конкурс, и вот удача - "лагг" запускался в серийное производство еще до окончания государственных испытаний.

Осматриваю самолет. Небольшой моноплан с низко расположенным крылом. Фонарь кабины летчика слит воедино с узким фюзеляжем. Плавные обтекаемые формы от капота двигателя до хвостового оперения. Постучав по фюзеляжу, я откровенно удивился: дерево!

Да, - ответил Горбунов. - С легкими сплавами у нас туго. Вот и решили использовать дельта-древесину.

Дельта-древесина - слоистый материал из дерева, попросту говоря, фанера, пропитанная особыми смолами и склеенная под высоким давлением.

- Хорошая вещь,- пояснял Владимир. - Легкая, а по прочности металлу не уступит. И шлифуется превосходно. Гляди, блестит, как зеркало. Ну а о боевых качествах "лагга" рассказывать не буду. Сейчас Семен Алексеевич будет об этом докладывать командованию.

К самолетной стоянке подходила группа генералов во главе с моим знакомым по Парижу П. В. Рычаговым. После Испании он успел побывать в Китае, где тоже сражался геройски. Позже его назначили начальником ВВС.

Слегка волнуясь, Лавочкин докладывал о самолете. Истребитель был вооружен пушкой, двумя пулеметами. Скорость его превышала 600 километров в час. На высотах до 6100 метров он превосходил в скорости лучшие немецкие истребители, хотя несколько уступал им в скороподъемности.

- Так "мессера" одолеет? - спросил Рычагов.

- Одолеет,- заверил Лавочкин. - Тем более если мотор получим более мощный.