Покорители неба

Телеграммой вызвали в Москву. Главное управление ВВС в новом здании. Новый кабинет. В нем новый хозяин - Константин Андреевич Вершинин. Я знал его. Да и кто в то время не знал Вершинина? Его имя 33 раза упоминалось в приказах Верховного Главнокомандующего: "В боях за Новороссийск отличились летчики генерал-лейтенанта авиации Вершинина", "В боях за овладение островом Рюген отличились летчики генерал-полковника авиации Вершинина"...

В академии преподаватели разъясняли слушателям новшества, которые внес Вершинин в использование авиации. Еще в тяжелом сорок первом на Южном фронте он сумел все уцелевшие авиационные части собрать в один кулак и им наносить удары по самым уязвимым местам противника. Командуя ВВС Закавказского фронта, Вершинин вдруг стал отовсюду прибирать самолеты И-153, которые все считали устаревшими, ни на что не годными. Эти малоскоростные самолеты слаженными группами он бросал против "мессеров" и "фоккеров", и новейшие фашистские истребители падали на землю: на малых высотах они не могли соревноваться с юркими, высокоманевренными "чайками". А во время наступления на Кубани Вершинин впервые за войну сумел так сконцентрировать силы, что был достигнут большой успех в борьбе за господство в воздухе. Немцы здесь потеряли более тысячи самолетов. Умение успешно управлять огромными массами авиации отличали Вершинина и в боях за Крым, за освобождение Белоруссии, в Восточно-Прусской операции.

...Главком поднялся из-за стола, шагнул навстречу, крепко стиснул мне ладонь.

Ну вот, снова встретились,- улыбнулся он. - Только роли переменились. Теперь не вы мне, а я вам буду выставлять оценки.

Да, было время, когда Вершинин учился в военно-воздушной академии и я, будучи преподавателем, принимал у него экзамены. В оценках подчас скупился, хотя и учитывал, что передо мной человек, никогда не служивший в авиации. В гражданскую войну Константин Андреевич дрался в пехоте, экстерном сдал экзамены в Качинской школе на звание военного летчика. И вот теперь генерал-полковник авиации, Герой Советского Союза, бесчисленные ряды орденских планок на груди.

- Вы что-нибудь слыхали о такой организации - Авиационно-технический комитет? - спросил Вершинин.

- Слышал, был такой до войны.

- Теперь он создается снова. С новыми задачами, с широкими правами. Главная его обязанность - определять перспективы развития авиации, ее техники и вооружения.

Вершинин встал, в задумчивости зашагал по кабинету.

- Сидите, сидите,- легонько нажал мне на плечо, когда я тоже приподнялся в кресле.- Не обращайте внимания, привычка у меня такая: на ногах легче думается. Понимаете, мы считали, закончится война, все станет на свое место, никаких особых проблем. А оказалось, проблемы созревают сложнейшие, такие, о которых и не думали. Жизнь требует пересмотра всего, к чему мы привыкли. Нужны новые самолеты, новое оружие. Какие? Еще не знаю. Вот в этом вы и должны мне помочь.

- Я? Почему именно я?

- Потому что вы назначаетесь председателем Авиацонно-технического комитета, членом Военного совета ВВС. Принимайтесь за дело немедленно. С чего начинать - решайте. На помощь мою пока не рассчитывайте, я только вступил в должность. Сами подбирайте себе кадры, сами планируйте их работу, а мне через месяц доложите первые соображения.

Адъютант главкома ведет меня по коридору, еще не очищенному от строительного мусора.

- Вот ваш кабинет.

В комнате пустой стол, голые стены, порожние шкафы. Все придется начинать на пустом месте.

Вошел невысокий, но стройный, подтянутый генерал. Подал руку:

- Я Рытов, член Военного совета.

С генерал-полковником авиации Андреем Герасимовичем Рытовым я до этого не встречался, но много слышал о нем как о прекрасном политработнике. Мне рассказывали, что в решении любых вопросов никогда не рубит сплеча, удерживает от этого других, очень внимателен к людям. В частности, я слышал о таком случае. Летчик-истребитель Лавриненков, таранив вражеский самолет, вынужден был выброситься с парашютом и попал в плен к гитлеровцам. Из фашистского застенка он бежал, разыскал партизан, с их помощью перебрался через линию фронта. Но его не допускали к летной работе: как же, человек побывал "там"! Так было, пока не вмешался Рытов, тогда член Военного совета 8-й воздушной армии. Он заявил, что ручается за коммуниста Лавриненкова. И тот вернулся в свою эскадрилью. Владимир Дмитриевич Лавриненков окончил войну командиром авиаполка, дважды Героем Советского Союза...

- С чего думаете начать? - спросил меня Рытов.

- С подбора людей.

- Правильно. Давайте займемся этим вместе. Авось помогу.