Покорители пространств

И ещё большее изумление, прямо-таки оцепенение охватило всех. Никто не сдвинулся с места. Одна продавщица сыпала муку мимо прилавка; другая, не глядя, завернула хлеб в красивую бумагу, как подарок, перевязала его лентой и протянула покупателю.

– Хро-хро-хро! – потянул лысый своих приятелей из магазина. ("Пойдем, мол, отсюда скорей!")

– Нахрюкались уже! – наконец-то пришла в себя одна продавщица. – А ну-ка, идите прочь!

И остолбеневшие от удивления люди все враз загалдели и засмеялись. Много дней обсуждало село это событие.

Серёжа, Маша, Митрофан и Снежана шли по своей улице. Их переполняли радостные чувства. Наверно, космонавты, вернувшись из полёта, с таким чувством шагают по ковровой дорожке. Но улица была тиха, героев никто не встречал.

Ни детям, ни кошке с котом – никому не хотелось расставаться даже ненадолго. Но надо было смыть с себя пыль дальних дорог и съесть по кусочку душистого земного хлеба…

ЭПИЛОГ

О лиловых котах Серёжа и Маша, как и собирались, в первый же день сообщили в зооинформ и попросили сотрудников приехать вечером, когда начнёт смеркаться. Вместе с сотрудниками зооинформа приехало телевидение.

Лиловые долго сидели под корнями дуба, боялись людей и телекамер. Но голод брал своё, и их удалось выманить молоком в блюдечках.

Коты вылезли, поднялись на задние лапы, взяв в передние блюдца, и принялись стоя лакать молоко. Казалось, даже телевизионные камеры прекратили работу от потрясения; воробьи открыли клювы, о людях и говорить нечего: они потеряли дар речи. Полакав, коты поставили блюдца и встали около дуба, воинственно подняв хвосты. Один из лиловых сложил лапы на груди.

Первыми пришли в себя журналисты и начали свои репортажи. Одноухого они окрестили Пьером, за вторым так и осталась кличка Наполеон.

В репортажах показали Серёжу с Машей и сообщили, что дети нашли котов прямо под старым дубом. Эту новость повторили все телевизионные агентства мира, и многие учёные-зоологи из разных стран приезжали в Епифанск полюбоваться редкостными экземплярами.

Лиловые возгордились и, когда Серёжа с Машей и Митрофаном пришли навестить их, сделали вид, что незнакомы с какими-то детьми и каким-то котом. Митрофан рассвирепел, распушил хвост и хотел броситься на зазнаек, уложить их, как бывало на Птолемеаде. Маша обиделась: если бы не она, их бы давно казнили в Епифании. Серёжа снисходительно посмотрел на лиловых, а друзьям сказал:

– Что вы расстраиваетесь? Они же – варвары, дикие кочевники. Что такое вежливость, поймут лишь через несколько веков.

Разноцветные котята с лиловыми разводами на шёрстке уже появились в Епифанске, но они бегают на четырёх лапках. Учёные бьются над проблемой, как вывести прямоходящих котят с лиловой – без примесей цвета – окраской. Многие представители науки ставят самые смелые вопросы, например: есть ли разум у котов?

Лишь один учёный, разыскавший Серёжу и Машу, выслушал их историю от начала и до конца. Пообещал написать книгу.

– Только её сочтут фантастикой, – грустно вздохнул он.

В середине августа у Снежаны появились котята. Маша проснулась рано от незнакомого писка, на цыпочках подошла к Снежаниной коробке и увидела их. Такой восторг охватил её! Девочка выбежала на балкон и закричала:

– Серёжа! – это был такой крик, что перепугались соседи. – Скорей идите к нам! Котята родились!

Серёжа схватил Митрофана под мышки и побежал, подтягивая на ходу штаны. Следом поспешила и мама.

Котят родилось четверо. Одна кошечка была беленькая, другой котик, как Митрошка, трёхцветный, и ещё два замечательных чёрно-белых котёнка. Они были такие крохи, что умещались в ладошках у ребят, но уже обсохли и слегка распушились. Все четверо жадно сосали молочко, смешно отпихивали друг друга, чавкали, трогательно негромко пищали и отваливались от мамы с толстенькими животиками.

Серёжа, Маша, обе их мамы сидели на полу, а кот на маленьком стульчике, и целый час любовались счастливым семейством. Митрошке никогда не приходилось иметь дела с такими малышами, и он не знал, как к ним подступиться. Но это ведь были его дети! Он встал на задние лапы, держась передними за край высокой коробки, потом осторожно протянул лапу и, не выпуская когтей, потрогал одного котёнка.

– Мур-мурр, – сказала ему что-то Снежана.

Она смотрела на всех доверчиво. Обнимала своих новорожденных и бесконечно облизывала их, курлыча от счастья.

К концу августа котята открыли глазки.

За Машей и тётей Галей приехал их папа.

– Маша! Что я тебе расскажу! Я был в Сингапуре! – сказал папа.

"Папа, я была на Птолемеаде", – хотела сказать Маша.

Но разве папа поверит?

Он увёз их в другой город, откуда они и приезжали на лето. Маша пошла там в первый класс.

Снежану они оставили в Епифанске, и теперь она живёт у Митрофана. Котята подрастают, и Серёжины одноклассники уже распределили их между собой. Но беленькую кошечку заберёт Маша: она приедет за ней на осенних каникулах. А сейчас пишет всем письма, правда, пока только печатными буквами.

Снежану с Митрошей решили не разлучать: пусть живут всегда вместе.