Покорители Стихий (СИ)

Финнеас не счёл нужным отвечать на этот вопрос, посчитав его риторическим. Для неразборчивого в средствах мага, не считавшего ложь, запугивание и шантаж чем-то предосудительным, старший брат был самым близким человеком. И плевать что между ними на самом деле не было кровного родства. Та же самая Камилла ни на секунду не думала о том какого будет её родному сыну жить в приходящем в упадок поместье. После смерти Балтазара она просто села в карету, и уехала на родину, не сказав своему сыну ни слова на прощание. Неудивительно, что Финнеас не чувствовал к матери ни малейшей привязанности, и считал ей посторонним человеком.

Прочитав в глазах сына ответ на свой вопрос, графиня нахмурилась.

- Ладно. Вижу что ты действительно привязался к этому бастарду. А что насчёт твоей подружки? – поинтересовалась она с холодной улыбкой.

- Что? Какой подружки? – не понял Финнеас.

- Из академии. Как много она значит для тебя?

Сказано это было настолько невинным тоном, что Финнеас сразу понял – его мать сделала какую-то гадость. Не стал отвечать на провокационный вопрос, стихийник оттолкнул Камиллу, и пулей выскочил из библиотеки. Он обежал все три этажа, заглянул в каждую комнату, но так и не обнаружил следов Элис. Гостья из другого мира будто сквозь землю провалилась. Последним необследованным местом осталась конюшя виконта, и Финнеас помчался дотуда. Добравшись до неё, стихийник начал медленно осматривать стойла. В процессе поиска быстро обнаружилось, что одна из лошадей пропала. Поглощённый поисками пропавшей девушки, стихийник не заметил, как в конюшню зашёл конюх, вооружённый увесистой дубиной. Одного удара по голове оказалось достаточно, чтобы рухнувший на землю Финнеас потерял сознание.

***

Вернувшись к жизни в данмурском храме, гвардейцы Аларика обнаружили, что заперты в специальной магической клетке в форме круга. Пару раз узники попытались выйти из этого круга, и оба раза превращались в пепел. При попытке воспользоваться магией запертых в клетке вампиров постигала та же самая участь.

Поначалу допросом несговорчивых пленников занимался лично магистр Ариус, но разговорить узников магистру так и не удалось. Само прибывание на освящённой земле причиняло вампирам боль и усиливало голод, однако за прошедшие с начала допроса часы ни один из пленников не произнёс ни слова. Преданные своему королю гвардейцы не поддавались уговорам, и были готовы вытерпеть любые пытки, даже если бы они длились целую вечность. Даже сидя взаперти, и не имея возможности использовать магию, вампиры всем своим видом демонстрировали своему мучителю презрение. В качестве дополнительного аргумента магистр использовал стрелы из чистого света, и даже превратил пленников в пепел, воспользовавшись святым пламенем, но в конечном итоге добился лишь того, что один из узников перестал отмалчиваться, и начал бросаться угрозами, обещаю магистру и всем его собратьям скорую смерть.

Поняв, что если продолжит в том же духе, то лишь впустую потратит время, Ариус попытался разорвать связь между гвардейцами и их королём, но та оказалась слишком прочной. Решив найти другой способ сделать периодически воскресающих вампиров снова смертными, магистр отправился в главный храмовый архив, перепоручив допрос дознавателю Малику.

Выбор Ариуса был неслучайным, ведь из всех адептов ордена лишь Малик обладал уникальным даром, так необходимом на допросе. Молодой светловолосый храмовник, которому лишь недавно исполнилось 19 лет, был способен распознать любую, даже самую незначительную ложь, если та была сказана вслух. Дело оставалось за малым – заставить пленников заговорить.

При виде юнца говорливый гвардеец, ранее угрожавший Ариусу, вновь оживился. Вампир начал в красках описывать что он сделает с Маликом, а также со всей его роднёй, как только вырвется на свободу. Пленник всерьёз рассчитывал, что его слова смогут деморализовать храмовника, но просчитался. Слушая болтовню кровожадного вампира, Малик испытывал не страх, а лишь раздражение.

- Охотно верю, что ты воплотишь свою угрозу в жизнь, если выберешься на свободу. Вот только этого никогда не произойдёт, - уверенно заявил храмовник.

- Ты действительно в это веришь, глупый человечишка? – ехидно осведомился говорливый пленник.

- Не твоё дело, кровосос, во что я верю. Ты просто посаженная на цепь злобная дворняжка, которая может лаять, но не способна укусить.

В ответ на сравнение с собакой вампир лишь холодно улыбнулся.

- Злорадствуй пока можешь, кусок мяса. Очень скоро…

Вампир тут же замолк, стоило Малику создать в своей руке сверкающий сгусток света. Услышав как скрипнула дверь, храмовник обернулся, и увидел как в комнату, служащую тюрьмой для вампиров, зашла Эллара.

- Есть продвижения? – полюбопытствовала девушка.

- Пока нет. Лишь пустые угрозы, - устало проговорила Малик.

Эллара улыбнулась, и обнажила меч.

- Не против, если с ними поговорю я? – осведомилась храмовница.

- Они полностью в твоём распоряжении, - сказал Малик, не слишком веря, что с помощью клинка его соратница чего-то добьётся.