- Бывает.- Пожимает она плечами, от чего крыса шатается на её плече и вцепляется коготками в ткань, но видимо царапает и кожу под ней, потому что Элейна морщится.
Я делаю ещё шаг, и протягиваю руку, чтобы скинуть мерзость с плеча девушки.
- Прочь, - грызун вызывает у меня желание немедленно его уничтожить.
- Не трогай Фарта! - к моему удивлению загораживает крысу рукой Элейна. - Это мой защитник и кормилец.
- Что? - не понимаю я.
- Предупреждал о приходе палачей и тюремщиков, воровал для меня бинты, чтобы я смогла перевязать раны. Опрокинул кувшин с водой на специально раскалённый на огне ошейник, палачам показалось это забавным. Даже кормил меня утащенным где-то в замке хлебом. - Перечисляла подвиги крысы Элейна. - Мой серый рыцарь.
- Герцогиня, - поклонился лорд Рухт, командир императорских легионеров, протягивая Элейне свой плащ.
- Я лишена титула, лорд. Вы же помните, моя семья предатели, которые хотели навести проклятье на кровь наследника. - Элейна усмехнулась с горечью и презрением.
- Убери. - Рявкнул я на него, и кивнул в сторону тюрьмы, слышал он достаточно, чтобы понять, что нужно делать. - В крепость.
Я расстегнул застежку собственного подбитого мехом плаща и осторожно накинул на Элейну.
- Спасибо, - кивнула она, явно собираясь уходить.
- Элейна, я всё объясню. Всё верну. Подожди! - схватил я её за плечо, пытаясь остановить.
- Шшшш, - зашипела она от боли сгибаясь.
- Прости... - тут же отдернул я руки, вспоминая об ожогах на её теле. - Завтра на всех площадях объявят об ужасной ошибке и оговоре Орландских. Я верну тебе титул отца, восстановлю герб. Я прикажу восстановить замок... Весь Изумрудный остров... Лучшие лекари и маги залечат твои раны.
- Зачем? - странно посмотрела на меня она.
- Давай мы сейчас тебя разместим, чтобы ты отдохнула и пришла в себя, и лекари тебя осмотрели. Есть зелья, которые обезболят... - перечисляю я, больше всего желая просто уже прекратить её мученья.
- Мне сказали, что мне нужно найти городового казначея, забрать деньги и ключи от дома. - Оглядывается она вокруг, что-то выискивая взглядом.
- Зачем тебе сдались эти гроши и лачуга? - не понимаю я, отказываясь верить, что она не откажется от своего выбора. - Я же сказал, что верну и восстановлю всё, что принадлежало Орландским. Да ты императорский дворец можешь считать своим. Что ты скажешь?
- Что скажу? - задумалась на секунду Элейна. - Знаете, принц Валлиард, для Элейны Орландской, герцогини и потомственной аристократки, это слишком мало. Ведь вы всего-то вернёте мне то, что незаконно отняли у моей семьи. А для Ленки, невесты дракона, это слишком много. Мне ведь осталось жить всего полгода.
- Скажи, чего ты хочешь, я сделаю! - говорю ей, чувствуя, что еле держу себя в руках.
- Хочу вернуться домой, обнять близких. Чтобы они были живы, здоровы, счастливы, и я могла смотреть им в глаза без стыда. Сможешь? - я не мог поверить услышанному.
Я видел Элейну. Даже тюремная грязь и побои не смогли испортить её красоты. Но слышал чужой голос, ощущал силу чужого характера и воли. И никак не мог заставить себя принять, что эти, потемневшие до цвета горького шоколада, глаза принадлежат Элейне.
Она развернулась и медленно, пошатываясь, побрела прочь.
- Элейна! - крикнул я, позволяя вырваться на свободу признанию. - Я люблю тебя.
- Да, я помню. Вы просили запомнить это, принц Валлиард. - Холодно и официально произнесла та, что должна была стать моей парой и императрицей.
Глава 4.
Наш мир, современность.
Почувствуешь в воздухе
Нездешние отзвуки,
Увидишь сквозь морок лжи
Судьбы миражи.
Где руки сплетаются,
Где губы прощаются,
И в синий рассветный лёд
Нас небо зовёт.
Слова популярной песни взлетали к закрытым мрамором сводам московского метро. Себе я подыгрывала на обычной гитаре, другую раздобыть мне было негде. Эту-то и то за чудо считала. Я глазам своим не поверила, когда нашла её на мусорке, да ещё и с целым мотком спутанных струн.
Для кого-то это был мусор, не подлежащий восстановлению, а для меня это был шанс заработать и забыться. Хотя бы так напомнить себе о том времени, когда я, Елена Орлова, была любимой дочерью из обеспеченной семьи потомственных интеллигентов и училась в музыкальном училище на отделении эстрадного пения.
Впрочем, узнать в давно опустившейся на самое дно бродяжке прежнюю Елену было сложно. Попорченный спиртным, курением и длительным приёмом наркотиков голос, давно потерял свой диапазон, но песни популярной группы мне удавались. Да и то ли мне везло, то ли народ так устал от серых будней, что с удовольствием слушал о сказочных мирах, но в подставленный пакет щедро летела мелочь и даже купюры. Пару раз оставляли по пятьсот рублей.
Сегодня вон, какая-то женщина с уставшими глазами даже остановилась послушать. Уходя, она отдала мне тысячу. Видно, что-то такое я затронула в её душе или воспоминаниях.