— Личная гибридная стихия, — ответила Чёрная, продолжая смотреть в одну точку где-то среди покрытых снегом надгробных плит.
В лучах яркого утреннего солнца, на миг прорезавшегося среди тяжёлых туч, сверкнули застрявшие в чёрных волосах снежинки и неестественно синие глаза, переливавшиеся светом, будто сгустки концентрированной маны.
— Это и есть все возможности? — спросил я.
— Ещё ваши достижения заблокированы. По крайней мере в диапазоне до открытого пятнадцатого этажа.
— Какие ещё достижения?
— Первым на каждый десятый или следующий за ним этаж, может пройти только проходчик. Система начисляет за это награды. Но только им.
— А у тебя, Серой и Белой ведь есть и другие функции?
— Да, есть.
— Ээ… и какие?
— Ты знаешь ответ. Первый юстициар, первый проходчик, хранитель обсерватории.
— То есть фактически есть три типа смотрителей? А вот безумный артефактор или…
— Не произноси это имя, — холодно перебила меня Чёрная. — Я не всегда могу контролировать свой гнев. Сокол был проходчиком. Об особых возможностях смотрителей-проходчиков тебе нужно спрашивать у Белой.
— Что ж, рад, что с тобой теперь можно пообщаться по душам, а не выслушивать одно и то же о бессмысленности.
Мне показалось, что от солнечного света немного закружилась голова и в голове начались галлюцинации. Потому как на лице Чёрной проступила… улыбка. Едва заметная, кривая и немного напоминавшая злорадство, но всё же.
— Всё действительно бессмысленно. Но я по-прежнему выполняю свой долг, как Он и просил.
Мелькнули искорки фанатизма. Я вдруг в одной этой фразе, интонации и взгляде ощутил, что чувства девушки к своему бывшему лидеру — это не просто влюблённость. Это скорее нечто сродни религиозному фанатизму.
— Принц просил тебя быть смотрителем-юстициаром?
— Когда-то он предложил мне этот путь, как ты — своей Альме.
— Помнится, ты говорила, что этот путь обречён и не имеет смысла. Выходит, ты не жалеешь, что стала юстом?
— Слова Принца всегда совершенны, смотритель Арктур. Теперь я понимаю, что стала смотрителем, чтобы первой встречать его, когда он придёт. Это вторая причина, по которой я говорю с тобой. Я должна сказать тебе спасибо.
— За что?
— За то, что ценой своего самопожертвования ты открыл ему дорогу, чтобы мы смогли встретиться вновь! — огоньки фанатизма в её глазах стали ярче.
— Самопожертвования? — не понял я.
— Ты умрёшь, — спокойно сказала она.
— Пока вроде бы не собираюсь.
Девушка покачала головой.
— Ты умрёшь.
— Настолько не веришь в мои силы? Одного Всадника я уже завалил.
— Нет. Верю. Ты способен убить остальных Всадников. Хитростью, полагаю.
— А Далахан?
— Нет.
— Почему?
— Тебя убью я.
3. Западня, из которой я выберусь!
Я молниеносно призвал майр и разорвал дистанцию, отпрыгнув назад. Теперь внезапная атака будет расценена покровом каят, как нападение, и заблокирована.
Но Чёрная соблюдала ледяное спокойствие и продолжала возиться с чаем.
— Не сейчас, — спокойно ответила она. — Только если твой дальнейший путь будет неверным. Но скорее всего, он будет именно таким.
— Тогда скажи прямо, чего нам делать не стоит.
— Ты не причинишь вред Принцу.
— Что? Ты в своём уме? Это чудовище…
Договорить я не успел. Из снега вынырнули сотни мерцающих синевой клинков, направленных мне в лицо.
— Ничто несовершенное никогда не осквернит ранами тело моего Принца, — произнесла она нечеловеческим двоящемся голосом, от которого по телу пробежались мурашки.
— Разве твой долг не защищать Стену от угроз?
— Тем не менее, я не убиваю создателя цепи и хозяина бедствий. Но моя благодарность имеет границы. Беги, смотритель, прячься в тоннелях, готовь крепость для отражения Гона. Ты сам волен выбирать свою смерть. Но если твой выбор будет неверным — я сделаю твою смерть быстрой.
— Но подожди, — возразил я, игнорируя всё ещё торчащие отовсюду клинки. — Какой в этом всём смысл? Чего ты добиваешься?
— Однажды он вернётся за мной. Он дал слово! — ни капли сомнений в фанатичных словах не было. Даже тени её.
— Ты его хоть раз видела с тех пор, как он стал Далахан?
— Нет, но это ничего не значит. С каждым разом Всадники становятся хитрее и изворотливее. В них пробуждается глубинная суть. И мой Принц тоже вернётся! Вернётся, и тогда всё изменится, — её глаза заблестели, а в голосе появились сильные эмоции, которые прежде от неё и днём с огнём не сыщешь. — Неправильный мир вернётся в норму, и я вновь стану первой после первого! Снова почувствую его дыхание и услышу его голос!
На лице Чёрной мелькнуло безумие, ликование и торжество. Она утратила контроль над маскировкой и на какое-то мгновение я ощутил её истинную сущность. И мне стало куда больше не по себе, чем когда-либо. Даже сильнейшие твари Стены не вызывали таких чувств.
Какие же силы она в себе собрала, чтобы вызывать вокруг себя столь сильную и тяжёлую атмосферу. У меня будто всё тело стало тяжелее втрое.
— Каким он был, Принц? — решился я поймать её на этой внезапной вспышке эмоций.