Покоривший волну

– Дядя Армен, там труп, – сообщил он старому армянину, опускаясь на песок. – Похоже, сумасшедшая была права.

Старый армянин позвонил знакомым из береговой охраны, и вскоре те приехали осматривать тело. Появился опер, который опросил всех. Тело вытащили из воды и поставили знак, временно запрещающий купаться. Водолазы снова исследовали дно и вскоре тоже покинули пляж. Говорить громко и радостно, зазывать на экскурсию было неуместно. Джонни почти весь день просидел за книгой. Дядя Армен ушел к своим друзьям в кафе неподалеку – обсуждать случившееся. Вернулся под вечер, когда на пляже были только туристы.

– Нашли ту женщину? – спросил Джонни.

– Вроде, – закивал армянин.

– И?..

– Тут же понимаешь… И вроде все стало на свои места, и вроде надежда умерла. Плохо в любом случае. Да ты знаешь сам.

Они оба замолчали.

– Опознала?

– Лицо изуродовано, но вроде как волосы и одежда похожи, хотя подростки, они все как из инкубатора.

– Надо ждать экспертизу.

– И не одну неделю. Не быстро все у нас делают.

Джонни плохо спалось. Труп периодически всплывал в его воображении и почти вытеснил грезы о вчерашнем поцелуе. Он проснулся посреди ночи. Заштормило. Пошел в каморку и под завывания ветра стал читать четвертую книгу из стопки про психологию. Это был Ирвин Ялом и его истории из практики работы психотерапевтом со страхом смерти. Джонни вспомнил маму. Чувство вины вновь взыграло и посеяло в душе тревогу и чувство неопределенности. Показалось, что все для сибиряка может закончиться очень быстро и печально. Ветер ударил в двери, и Джонни почудилось, что сейчас его смоет цунами, но он продолжал читать. С каждой страницей он все больше осознавал, что глупо винить себя за смерть мамы. И понимал, что все эти самообвинения возникали от неудовлетворенности собственной жизнью. В 30 лет он оказался на дне, и в таком виде ему не хотелось предстать перед мамой на небесах.

Ольга пришла на следующий день. Она приехала рано, к пробежке. Переоделась и побежала с ним. Джонни не торопил ее с рассказами, но ему казалось, что им надо объясниться. Он ждал подходящего момента и думал, что Ольга просто не знает, с чего начать. Подбирала слова.

– Давай останемся друзьями и забудем наш танец. Пойми, нам с тобой не по пути. Я же в любой момент могу уехать жить в другой город, у меня на плечах сеть гостиниц по всему Краснодарскому краю, и скоро откроются филиалы в Крыму. Я не могу торчать с тобой все дни напролет на пляже. Я признаю твой выбор, твое право так жить. Но я так не могу, я, как говорит моя мама, должна быть деятельной. И я такая. Без бизнеса мне скучно и неинтересно. Не перебивай. – Она наконец-то посмотрела на Джонни и поняла, что дальнейшие слова будут как ковыряние в сердце перочинным ножом. Но поток оправданий нес ее дальше. – Ты хороший и найдешь себе ту, которая примет тебя со всеми твоими дауншифтерскими замашками, а я все-таки из другого мира.

– Что такое раундхаус? Я все время забываю спросить тебя или посмотреть в интернете. И какой он у меня?

Ольга посмотрела на него.

– Это амплитудный трюк. Когда съезжаешь с волны, отталкиваешься от пены и наверх в другом направлении. Затем обратно. Делаешь такую восьмерку на волне. Или знак бесконечность…

Джонни закивал. Посмотрел на Ольгу и ускорился.

– Не отставай, подруга!

Он, как всегда, бежал, бежал быстро, чтобы она не видела его лица, на котором появились слезы. Он не хотел принимать дружбу. Вскоре ветер высушил слезы, и Джонни позволил себя догнать. Они молчали весь путь. Под конец маршрута, испытывая чувство вины, Ольга предложила поехать в Сукко кататься.

– После шторма там настоящее веселье, – грустно сказала она.

В машине молчали. Каждый о своем. Джонни убеждал себя, что он все делает правильно. Ольга просто не понимает его, она заблуждается. Он не дауншифтер, а запутавшийся человек, который опустился на самое дно. И как только он оттолкнется и всплывет на поверхность, он будет совсем другим. Вот тогда она все поймет, мы перестанем быть друзьями… Надо бы научиться делать этот чертов раундхаус.

Ольга думала о том, сколько раз она давала парням от ворот поворот, но с Джонни почему-то это было сложнее всего. Она испугалась мысли о том, что сибиряк плохо плавает, и в такое послештормие его может накрыть волной, а спасатель из нее никудышный.

«Универсал» Ольги, мягко шурша, въехал на галечный пляж. Они вышли из машины и остановились, чтобы посмотреть на море.

– Вижу канал! – завопил Джонни. Для него открылась та тайна, о которой он читал и все не понимал, как ее можно разгадать. – Вон вода по оттенку отличается и засасывает в глубь океана. Как написано у тебя в тетради.

– Переодевайся, серфер!

Они вошли в воду. Их мокрые неопреновые костюмы окатило водой. Ольга указывала путь рукой и внимательно следила за Джонни. Они преодолели первые несколько волн, стоя на дне, затем опустились на доску. Мысль о том, что здесь, внизу, бездна, закрутились в голове.

– Эскимосский, – крикнула Ольга, шла большая волна.