Покорная для Короля Нагов (СИ)

— Прекрасно. — голос Эсмонда изменился, местами переходя в шипение — Жди за стеной, Герт. Мы долго не задержимся.

Надсмотрщик ещё раз поклонился и вышел.

— На колени. — прошипел наг.

Наложницы не заставили упрашивать себя. Видно было, что им только в радость подчиниться. Глаза их увлажнились и прямо полыхали страстью и похотью.

— Очень хорошо. А теперь рассказывайте мне всё. И не вздумайте открывать ваши мерзкие рты для жалоб и лжи.

Он встал. Взяв со стола самую длинную и крепкую плеть, хлестнул Атис вдоль спины. Наложница издала утробный протяжный стон.

— А ты отупела, Атис… — вдруг сказал наг, склонившись к девушке и приподняв её за подбородок — Давай, включи мозги и пойми наконец, для чего я тебя сюда пригласил.

Или, знаешь, всё может закончится печально… И для тебя, и для твоей подружки.

— Сир… — выдохнула девушка — Вы же знаете, как мы все любим Вас…

Он кивнул. Глаза уже откровенно полыхали жёлтым:

— Любите, любите… И так сильно, что позволили обсуждать мою будущую жену. И вашу Королеву! Королеву Экрисса! Королеву Нагов. Высшей Расы. И не вам, червям, рассуждать…

Он резко, распалившись, поднял Атис за чёрную косу. Девушка, вскрикнув, подчинилась с радостью. С радостью. Это было слишком явно. И… мерзко.

Никогда ещё не было ему так мерзко и пусто. Он вёл себя сейчас, как одержимый.

А может, он и был одержим? Может, нантогаты всё же настигли его? Может, он был проклят Богами?

Закрепив запястья и лодыжки Атис в кожаных петлях, он хлестал, что есть мочи по шёлковым бедрам, по округлым ягодицам, по изгибам спины. Наложница стонала в надрыве, захлёбываясь сладким криком и счастливыми слезами.

— Ещё!!! Сильнее!!! Ещё!!! — кричала она — Я так люблю Вас, сир Король…

Отбросив плётку, он разделся полностью и Эталь тут же прильнула голодным ртом к его возбужденному члену.

— Вот так, — прошептал Эсмонд- умница… Ты знаешь, одна ты знаешь, как следует просить прощения у своего Хозяина… Давай, работай язычком, тварь… Произнеся это, он запустил пальцы в волосы девушки и, двигая её голову взад и вперёд, достиг экстаза.

Затем же, поменяв девушек местами, повторил экзекуцию, сопровождаемую стонами и терпким запахом страсти. Эталь достигла пика наслаждения одновременно с последним ударом плётки.

— Ты, как всегда, лучше всех… — шептал Король, теребя двумя пальцами клитор шатенки — Будет жаль расставаться с тобой… И с тобой, Атис, тоже.

— Зачем Вы говорите такое, сир?!

Глаза брюнетки наполнились слезами и она крепко обхватила руками бедра Короля. Плечи её сотрясали рыдания.

— Ну же, — сказал он — попрощайся со мной, Атис, крошка! Сделай, как ты умеешь…

Черноволосая наложница немедленно обхватила губами уже напряженную плоть. Он излился в её рот, терзая жёсткими пальцами твердый сосок Эталь.

Вскоре всё было окончено.

Дверь отворилась, вошёл Герт, сопровождаемый лекарем и мойщицей.

— Это мясо привести в порядок, — сказал наг, кивая на наложниц и застегивая пряжку брюк — а потом… Отдайте стражникам. Старому тряпью место в помойке.

Обе девушки взвыли, но их быстро увели в соседнее помещение.

Да он бы не стал слушать их…

На данный момент нага беспокоило совсем другое. Видение.

В тот самый миг, когда он запустил руку в волосы Атис, сквозь них полились не черные намасленные пряди, а… Снежно — белые, прохладные и чистые, как горный ручей весной, кудри Эйрин.

" Дрянь… маленькая дрянь!"

И вслед за этим видением последовало другое: нежное лицо и пухлые яркие губы, резко и отчётливо произносящие:

— Вы мне противны! ПРОТИВНЫ! ПРОТИВНЫ!

Уперевшись кулаком в камень стены, Король застонал глухо и тихо, как от невыносимой боли…

Глава 8

До вечера Эсмонд так и не смог успокоиться, пришлось собрать все силы в кулак, чтобы просто не думать о ней. Только либо тот кулак был некрепко сжат, то ли мысли уже проросли насквозь этими эфемерными мечтами, как гнилое дерево прорастает грибком…

А только и ночью не было ему покоя. Стал засыпать, увидел, что открывается дверь и заходит мечта его в своей идиотской ночной сорочке, улыбается и манит, и стягивает тонкую ткань с плеча…

Вмиг соскочил сон. И, как и должно было быть — в полутьме спальни — никого, дверь заперта за окном — ночь, Менна, ночное светило в серых облаках запуталось.

— Дрянь… — прошипел в оконный проём, непонятно кого ругая — то ли Менну, то ли Эйрин, то ли их обоих…

Обе прекрасны, обе недоступны. Но Менна на него каждую ночь глядит, а вот та, вторая — скорее глаза даст выжечь кислотой, чем просто посмотрит в его сторону.

Хотя бы просто посмотрит. Без ненависти, без восхищения, без всяких чувств. Как небо, как ночные звёзды. Просто посмотрит. И, если такое когда — нибудь случится, он будет знать, что живёт не зря.

Пока же что есть, то есть. И перемен не предвидится.

Вот так всю ночь и не спал…

Утром же постучал в комнату своей невесты.

— Да… — ответила она из — за двери.

Не дождавшись путающегося под ногами лакея, сам открыл дверь.

Девушка уже умылась и оделась, отправив прислугу прочь.

— Спасибо, мне только теплой воды и мыла. В остальном я способна сама о себе позаботиться.