Покорная для Короля Нагов (СИ)

— Ну вот! Довела отца! Мало тебя пороли в детстве и жаль — сейчас была бы намного покорнее. Эйрин, я уже отправил ответное письмо Королю. Жди визита.

— Я тебе этого никогда не прощу! Слышишь? Не прощу!

Эйрин чересчур громко хлопнула дверью. Из — за этого грохота трещина в потолке стала расползаться дальше. Большой кусок штукатурки отскочил от потолка и чуть не упал графу на голову. К счастью, де Лавилль успел отскочить и кусок приземлился на пол, разлетевшись на мелкие кусочки.

— Глупая девчонка… — проворчал граф — Подумаешь, змея! Можно и потерпеть… потом меня ещё и благодарить будешь… К богатству и роскоши быстро привыкаешь, знаешь ли.

Правда, при упоминании о змее графа перекосило слегка, но не надолго. Старик радостно потёр руки, предвкушая праздную жизнь и всё, чего он был лишён уже много лет.

Эйрин же, зябко кутаясь в шаль, которую носила ещё её мать, быстро вышла во двор. На душе было противно и мерзко. Она никогда не видела Короля Нагов, но уже одно упоминание о них приводило её в бешенство и негодование, смешанное с отвращением.

Она подобрала на дороге какую — то палку и в сердцах стукнула ею по широкому листу тернобилиса, разбив его на две половинки.

В данный момент юная графиня ненавидела всех: и мать, которая оставила её так рано, и отца, которому совершенно наплевать на её чувства, но больше всех, конечно, этого… как его там… Нагатского Короля.

— Будь ты проклят, поганая змея! Чтоб ты сгорел, Тёмная Бездна тебя забери!

И она принялась изо всех сил колотить палкой по тернобилису, превращая ни в чём неповинное растение в вязкое месиво.

Девушка дошла до рощи, нашла любимое поваленное непогодой дерево и уселась на шершавый и влажный ствол, совершенно не заботясь о своём наряде.

Слёзы заструились по щекам. В роще было свежо. После ночного дождя всё оживало. Птицы весело перелетали с дерева на дерево, обустраивая жилища для нового выводка. Если присмотреться получше, притихнуть, можно увидеть в траве разную мелкую живность. Раньше её это радовало и забавляло. Но не сейчас.

" Вот если б можно было раствориться, исчезнуть, чтоб тебя раз — и не стало! " — подумала Эйрин, нещадно теребя краешек шали и делая в ней дырку.

— Нет! Не будет так, как они хотят!

Вспомнив о небольшом пруде в конце рощи, девушка решительно бросилась туда.

Вода в пруду была тёмной, прокисшей, покрытой тиной. Противно квакали лягушки, раздувая свои щёки и рты.

" Интересно, может утопиться? " — подумала Эйрин.

Она посмотрела на всю эту картину с другой стороны, прикидывая в уме, хватит ли ей на это сил и как глубок пруд. Девушка подошла ближе и ноги тут же утонули в жиже у берега пруда. Тонкие башмаки пропитались противной влагой. По телу пробежала стайка мурашек, но девушка упрямо шагнула дальше. Вода и впрямь оказалась ледяной. Подол платья стремительно намок, опутав ноги.

Эйрин сделала ещё несколько шагов и вдруг дно резко ушло из — под ног! Девушка громко закричала, захлёбываясь вонючей водой и погружаясь во мрак. Водоросли опутали руки, затягивая в свои сети.

"Лучше бы я вышла замуж! " — мелькнула отчаянная и жалкая мысль.

В груди горело. Рот наполнился горечью.

Сделав ещё одну попытку вырваться, Эйрин нащупала ногами какую — то корягу и дёрнулась в сторону. Девушка вынырнула на поверхность, отплёвываясь от поднявшегося со дна ила. С трудом разлепив глаза, Эйрин осмотрелась и поползла в сторону, помогая себе руками и совсем не заботясь о том, что мерзкая глина забирается под ногти.

Ею двигало только одно — желание жить!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 2

Утро выдалось прохладным, но необычайно ярким и светлым. Казалось, сама природа насмехается над всем происходящим. Утренний свет бил в окна замка де Лавилль, пытаясь согреть влажные стены, навязчиво лез в каждую трещину и щель. Скользил по старой мебели, ластился к затертым занавескам и затхлым, выцветшим гобеленам. Неуверенно проплыв мимо портрета покойной графини Санианы де Лавилль, тронул заплаканную щёку Эйрин.

Девушка открыла глаза. Она проплакала всю ночь и, задремав к утру, увидела ужасный сон.

Она видела себя — нагую, босую и окровавленную. Видела змей, сплетающихся в мерзкий, сырой клубок, шипящих, истекающих ядом и горечью…

Внезапно дверь тихонько отворилась и вошла старенькая Кормилица Эйрин, Лавиния. Тяжело ступая распухшими от артрита ногами, она подошла к постели.

— Вставай, деточка! — прошамкала она ртом, похожим на гузку ощипанной птицы. — С минуты на минуту сюда прибудет Его Величество!

Эйрин всхлипнула и попыталась завернуться в старенький зеленый плед, некогда расшитый серебрянными птицами и золотыми цветами, сейчас же — застиранный и выцветший.

— Я не встану, Лавиния! Я не встану и никуда не пойду. Скажи всем, что я больна!

Кормилица тяжело вздохнула:

— Но так же нельзя… Ты прогневаешь Короля своим поведением… Наги не любят, когда им отказывают! И потом, ты можешь расстроить батюшку! Поднимайся, девочка, от судьбы не убежишь!

Эйрин подчинилась.