Покрась в черное

— Я не знаю. Мне не известны подробности, но я ни в коем случае не хотел бы поступать против вашей воли. Это может отразиться на плоде, и ребенок родится с отклонениями от нормы. Вы меня понимаете?

Он взглянул на нее, Наташа увидела мольбу в его глазах и спросила:

— Как вы попали сюда?

— На пограничном катере. Это не проблема. Тут рукой подать до Израиля.

— А меня здесь держат насильно. И завлекли в Иорданию обманом. Но дело не в этом. Если я откажусь, меня все равно на родину не отпустят. Так что на ваше предложение я согласна. Только вы, как человек, оплачивающий услуги, должны выставить ряд своих условий. Вы правы, период беременности очень важен, состояние матери отражается на ребенке. Вам предложат ряд сеансов, пока врачи не убедятся в результате. Я прошу вас настоять на том, чтобы эти сеансы проходили в благоприятных условиях, а не здесь. Пусть это будет небольшой домик там, где я не ощущала бы за собой слежки. Одним словом, создайте условия для псевдомедового месяца. И второе. Во время беременности вы должны меня навещать. Один раз в две недели. Так мне будет спокойнее. Кто платит, тот и музыку заказывает — они не посмеют отказать. И вам будет спокойнее.

— Это все?

— Все.

— Ваши требования будут выполнены. Я даже не рассчитывал, что вы мне позволите навещать вас.

— Я чувствую себя как в склепе. Для арабов вы Бог, пока платите им деньги. При таком положении вещей вы можете уберечь меня от несчастья. Когда вы получите ребенка, ваша власть окончится. Тогда мне самой придется о себе заботиться. Постарайтесь хоть на период беременности стать моим опекуном. Это в ваших интересах. Я ведь не мечтаю о ребенке от ортодоксального еврея. Мы с мужем не торопились стать родителями в ближайший год или два. — Наташа встала. — Я готова. Дело за вами. Приезжайте, когда совьете для нас уютное тихое гнездышко.

Она вышла в коридор. Ее бил озноб, и она ужасно волновалась, хотя ничего особенного не произошло, если не считать того, что ее познакомили с отцом ее ребенка, которого она никогда не увидит.

8

Прошло еще несколько дней, и за Наташей пришли. День только начинался, было около восьми утра. Возле корпуса стояла машина «скорая помощь» с закрашенными белой краской стеклами. Вместе с ней поехали двое вооруженных солдат. Ориентироваться в пути она не могла. Ехали долго, около трех часов, а то и больше. Наташа тешила себя надеждой переманить Арона на свою сторону, чтобы он помог ей бежать. Это было ее главным условием, о котором она промолчала, понимая, что в тех апартаментах, где они встретились, могли стоять прослушивающие устройства. Равноценный обмен. Тебе — ребенка, мне — свободу. Состоятельный человек, способный купить себе женщину — дубликат собственной жены, наверняка сможет вернуть ее туда, откуда взял.

Чутье Наташе подсказывало, что у нее все получится. Арон нормальный человек, цивилизованный, современный бизнесмен, правда, со своими заморочками. Она ни в чем его не винила. Прихоть богатого человека: «Хочу ребенка от женщины, похожей на мою жену. Найдите такую и договоритесь с ней, услуги оплачиваются по высшей категории». Другой вопрос, кого он об этом попросил и каким методом его заявку выполняли. Какое ему до этого дело? Ему и знать незачем, что разрушена счастливая молодая семья. Один человек убит, а второму исковеркали жизнь.

Машина остановилась после нескольких резких поворотов. Дверца открылась, и Наташа вышла. Ее встретили двое арабской внешности в белых одеяниях. У нее тут же опустились руки. Значит, она остается на территории Иордании и никаких границ машина не пересекала. Сопровождавшие ее солдаты уехали. Арабы пошли по узкой аллее, Наташа за ними. Кругом пели птицы, цвели цветы на клумбах, били небольшие фонтанчики, дорожки были усеяны осыпавшимися с пальм финиками. Рай, да и только. Отпуск продолжается. Грех жаловаться. Для многих ее соотечественниц жизнь началась в этой стране с ада и кончилась гибелью. Чем кончится ее райское начало, она еще не знала, но догадывалась.

Перед взором девушки открылась бирюзовая бесконечность. Аллея вывела к морю со скалистыми берегами. Над водой нависал белый двухэтажный домик с просторными террасами, похожий на миниатюрный восточный дворец. К особняку шла извилистая каменная лестница, вырубленная в скале. Наташа разглядывала окружающую красоту с точки зрения арестанта, а не счастливого туриста, главное место занимал расчет, а не восхищение и восторг. На первый взгляд, высота от воды до нижней террасы составляла не более двенадцати метров. Прыгать с трехметровых трамплинов ей уже приходилось. В дерзости и смелости ей не откажешь. Можно рискнуть на прыжок и с высоты вчетверо большей, если знать, что попадаешь в воду, а не на рифы.

Поднявшись по лестнице, она увидела бетонный волнорез, уходящий в море на десяток метров. В конце его были ступени, которые вели к воде. Это означало, что с берега в море не войдешь.