Покров Божий над Россией

Приказ предлагал «железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток», что от такого отступления не будет якобы вреда. Предписывалось также снимать командующих армиями, командиров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск. Те же меры предлагалось применять и к командирам и комиссарам полков и батальонов за оставление воинами без приказа боевых позиций. Этим приказом вводились штрафные батальоны.

«Я, как и многие другие генералы, – пишет А.М. Василевский, – видел некоторую резкость и категоричность оценок приказа, но их оправдывало очень суровое и тревожное время. В приказе нас прежде всего привлекало его социальное и нравственное содержание. Он обращал на себя внимание суровостью правды, нелицеприятностью разговора наркома и Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина с советскими воинами, начиная от рядового бойца и кончая командармом… А те дисциплинарные меры, которые вводились приказом, уже переставали быть непременной, настоятельной необходимостью еще до перехода советских войск в контрнаступление под Сталинградом».

19 августа разгорелись жестокие бои на подступах к Сталинграду. 23 августа фашистским танкам удалось прорваться севернее Сталинграда к Волге. Немецкая пропаганда поспешила объявить, что «крепость большевиков у ног фюрера».

Сталин приказал оборонять Сталинград во что бы то ни стало. 5 октября 1942 года он отдал приказ командующему Сталинградским фронтом: «Требую, чтобы вы приняли все меры для защиты Сталинграда. Сталинград не должен быть сдан противнику» («Правда», № 28, 2 февраля 1944 г.).

Под Сталинградом немцы сосредоточили около 1 млн. солдат, 675 танков, 10290 орудий, 1216 самолетов. Гитлер был уверен в победе и все это время находился в бункере «Вервольф» под Винницей.

26 турецких дивизий стояли у советской границы. Турки уже готовы были идти на Баку и ждали, как сигнал, захват Сталинграда. Турецкие дивизии и японская армия, которая тоже была наготове, – всего около 2 млн. новых войск – могли обрушиться на Россию.

Поэтому Сталинград сдавать было нельзя. Об этом предупреждала Богородица в Своем откровении.

Напряжение было таково, что в Кремле октябрь 1942 года называли самым критическим временем всей войны.

По совершенно секретному приказу Сталина в Сталинград привезли Казанскую икону Божией Матери. Однако весть о прибытии иконы Богородицы среди войск быстро распространилась. И это подняло боевой дух в войсках.

Перед иконой шла непрестанная служба – молебны и поминовение погибших воинов. Икона стояла среди наших войск на правом берегу Волги, и немцы не смогли перейти реку, сколько усилий ни прилагали. Был момент, когда защитники города остались на маленьком пятачке у Волги, но немцы, находясь всего в ста метрах от берега, так и не смогли одолеть наших воинов, ибо там была Казанская икона Божией Матери.

Тогда же самолет с Казанской иконой облетел Сталинград. Икону привозили на самые трудные участки фронта, где было критическое положение, в места, где готовились к наступлению. Священство служило молебны, солдат кропили святой водой. И Божия Матерь отгоняла врагов, вселяя в них ужас, а нашим полководцам даровала мудрость.

Во время самых ожесточенных боев за Сталинград у советского командования стал созревать невероятный план контрнаступления.

В очередной раз рассматривая на карте позиции, Василевский с Жуковым обнаружили слабость Паулюса на севере и на юге; здесь немецкие части прикрывались румынами, итальянцами да венграми. Тут же прикинули, что по ним и можно нанести одновременно два фланговых удара. Один на севере, вдоль излучины Дона. Другой с юга. Танками. А потом замкнуть эти танковые клинья к западу от Сталинграда и взять противника в кольцо.

Грандиозность задуманного была очевидной.

13 сентября полководцы о замысле будущей операции доложили Верховному Главнокомандующему.

Сталин принял предложение настороженно, и это понятно – оборона держалась на волоске, а тут мощнейшее контрнаступление, да еще с окружением основных сил противника. Но идею не отверг.

Генералы уехали на фронт, вновь, не открывая своих намерений, изучали обстановку. Возвратившись после этого в Москву, они составили карту-план контрнаступления, подписали ее: «Г. Жуков, А. Василевский». Верховный Главнокомандующий, тщательно рассмотрев ее, надписал: «Утверждаю. И. Сталин».

Лишь после этого детальная разработка плана была передана генштабистам. Постепенно круг посвященных в тайну расширялся – в начале октября в работу включились командующие войсками и штабы фронтов. Но секретность строго соблюдалась: от командующих фронтами, к примеру, потребовали подготовить предложения по использованию сил фронта в совместной наступательной операции «Уран», не раскрывая всего замысла в целом.

Тщательная скрытность присутствовала во всем.