Покров Любви

– Спасибо, что согласились со мной встретиться. Я попробую вам объяснить, что мне от вас нужно. Я частный детектив. В настоящее время работаю по одному делу. В деле фигурирует покров Богородицы из шартрского собора.

– Ну-ка, ну-ка, расскажите.

– Николай Осипович, мне кажется, что нет смысла выдумывать какие-нибудь истории, чтобы подвести вас к интересующему меня вопросу. Я спрошу прямо: вы знаете о том, что покров из собора украден?

На лице Лисовского отразилось изумление. «Если он играет, – подумал Макс, – то очень хорошо это делает, настоящий артист».

– Покров Богородицы украден? То есть как, украден? Когда? Боже мой, и где он сейчас?

– Значит, вы ничего не знаете об этом?

– Я? А почему я должен об этом знать?

Он так искренне удивился этому вопросу, что Макс засомневался, стоило ли ему вообще приходить к этому человеку. Вернее, приходить стоило, а вот подозревать его? Но ведь об этом просил и Мишель. Значит, нечто все-таки есть, если французская полиция просила обратить на него внимание.

– Почему вы? Потому что вы – собиратель раритетов и ценностей, в вашей коллекции находятся редкие предметы, книги, манускрипты. А еще у вас есть деньги, вы можете позволить себе купить все, что вас заинтересует. Вы не жалеете денег на интересующий вас предмет. Вот недавно вы купили подлинный трактат Дюрера. Или я неправ?

Лисовский долго смотрел на Макса, ничего не говорил. Затем медленно произнес:

– Вы оскорбляете меня, Омский Максим Максимович, своими дикими подозрениями. Чтобы я мог отважиться на кражу христианской святыни?.. И потом, вы что, думаете, я работаю в ФСБ или ЦРУ, чтоб осуществить такой грандиозный план? Да как вы смеете? – он прошелся по залу, остановился, долго смотрел на Макса, успокаивался, потом продолжил: – Сейчас у меня есть два варианта разрешения нашей беседы. Первое. На этом мы можем закончить, и я больше слышать о вас ничего не хочу. Считайте, что я ваше нахальство прощаю, списывая его на ваш юный возраст. Хотя «юный» по отношению к вам – это не совсем точное определение…

– И второе?

Макс ждал… Лисовский понемногу стал успокаиваться.

– Второе… Мы можем продолжить нашу беседу, но не сейчас, у меня назначена встреча. – Он посмотрел на часы. – Через час я освобожусь, мы вернемся ко мне, и я преподам вам урок хороших манер. Но при условии, что вы не будете смущать меня своими гнусными подозрениями. И поделитесь со мной информацией, которая вам известна о краже, потому как это просто из ряда вон выходящее событие.

– Конечно, я вас подожду. Мне просто необходимо с вами поговорить. Обещаю, что буду вести себя прилично, вы увидите во мне «не мальчика, но мужа».

Лисовский ушел на свою встречу, а Макс тут же позвонил Андрею:

– Вот что, придется тебе идти к Истоминой без меня.

– Но…

– Никаких «но». Я занят. Ты меня убеждал, что ты умный и красивый, что ты просто в восторге от женщин зрелого возраста, что Истомина – твой идеал. Так что действуй. Я на тебя рассчитываю! Пока. До встречи. И… это… – Макс еле сдерживал смех, – ты не имеешь права включать ее в круг своих пассий. Только дело! И ничего больше!

И Макс отключился.

***

Они стояли перед дверью в офис Лисовского. Или это все-таки квартира, а не офис? Или это и офис, и квартира, как, например, у Макса? «Правда, масштаб не тот», – подумал Макс и ухмыльнулся. Миновали охрану, поднялись на второй этаж и открыли дверь в кабинет.

Дальнейшее Макс вспоминал с трудом. Ибо когда он зашел в кабинет (Лисовский пропустил его первым), он увидел Анечку. Ту самую Анечку, «мымру», у которой он с таким трудом вчера по телефону вымаливал встречу. Она поднялась, протянула руку, представилась. Потом, кажется, предложила им принести в кабинет кофе или чай. Макс попросил кофе. Нет, чай. Или все-таки кофе? «Ладно, когда принесет, увижу, что я попросил». Да, Анечка была в сером костюме (надо же, угадал!), и у Анечки были очки. На этом сходство с той, воображаемой им еще пару часов назад, Анечкой закончилось.

Это была женщина, о которой он мог только мечтать. Его женщина. Ему тридцать семь лет, один брак продлился почти пять лет и закончился как-то тихо, сам собой: выдохся, сдулся, как воздушный шарик. Ни он, ни Лена – бывшая жена – о расставании не жалели. И «остались друзьями», как принято говорить в таких случаях. Вот уже шесть лет он ходил в холостяках. Его это не смущало, но очень огорчало бабушку. И вот здесь и сейчас он увидел женщину, от взгляда на которую у него пошли мурашки по телу. Он даже мысленно выругался и заставил себя собраться. Она была далеко не красавица, ничего такого, что бросается в глаза. Лет тридцати. Да, приятная, да, изящная. Но таких приятных и изящных женщин можно встретить повсюду. Это была просто его женщина и этим все сказано. Интересно, а она замужем? И кто у нее муж? Потом он рассердился на себя: какая разница, кто у нее муж. Господи, о чем он думает! «Соберись, – отругал себя Макс, – ты на работе!»

Анечка принесла ему кофе, а своему шефу чай. Что-то к чаю. И прикрыла дверь. Лисовский, кажется, заметил его смущение.