Покров над Троицей. "Аз воздам!" (СИ)

— А зачем говорить, коль и без слов всё ясно? Иди, не робей! Раз преподобный тебя заприметил, он доверяет и надеется. Не разочаровывай его…

* * *

Дверь в келью была приоткрыта. Ивашка тихонько постучал о косяк. Не услышав ответа, он бочком протиснулся в тесную клетушку сеней, в плотный спертый воздух, пропахший многослойным ароматом ладана, шалфея, чабреца, словно в воду нырнул.

Преподобный стоял на коленях перед иконой Спаса Нерукотворного, сложив руки на груди, и неслышно шевелил губами. Лампадка возле иконы над челом старца золотила своим скупым светом его седые пряди, подчёркивала глубокие морщины на высоком лбу, оставляя в тени глаза, безотрывно смотрящие на образ, и писарю привиделось, что взгляд Спасителя обращен к лицу старца, а не как обычно — поверх и немного в сторону.

Ивашка моргнул, истово перекрестился, зажмурил глаза, а когда их открыл, преподобный стоял, повернувшись к нему. Писарь впервые узрел на лице настоятеля печаль и тревогу.

— Хорошо, что зашел, — обратился игумен к Ивану, как к старому знакомому. — Есть для тебя послушание, от которого многое зависит, в том числе и твоя судьба. Но может статься, что оно сильно удлинит твой путь домой или сделает его вовсе невозможным. Поэтому хорошо подумай, отроче, прежде чем соглашаться, ибо самое трудное в жизни — понять, какой мост надо перейти, а какой — сжечь(*****)…

— Повелевай, Отче, — склонил голову Ивашка, — любой наказ твой выполню с отрадой и тщанием. Хучь звезду с неба…

— Звезд с неба не надо, — улыбнулся Сергий Радонежский, — пусть они всем глаз радуют. А вот князя нашего, светло солнышко, спасать придётся, — игумен сделал паузу, подбирая нужные слова. — Извести хотят господина нашего Дмитрия, — вздохнул он, — выискался душегубец среди ближников его, с умыслом уморить великого князя перед битвой или сразу после начала…- снова повисла пауза. Преподобный тяжело дышал, словно ему не хватало воздуха. — И худо то, что сей тать — наш, из обители… Из полка троицкого…

— Да как же такое возможно⁈ — отчаянно выкрикнул Иван.

— Нет ничего ужасного в ожидаемом предательстве. Страшна внезапность, — тяжко вздохнул Радонежский. — Тут даже не то беда, что паршивая овца всё стадо портит. Худо другое. Ведомо, что крамольник есть, ведомо, что он близко, но не знаем кто он… И розмысел учинять нет времени. Мужей крепких не пошлёшь — никого в монастыре не осталось, да и нельзя. Вражина увидит наших — засуетится, занервничает, а сделать все надо тихо, чтобы раньше времени не спугнуть…

— Моё послушание — ворога найти, Отче?

Радонежский покачал головой.

— Нет, Иван. Просто донеси весточку Дмитрию. Скажешься моим посланником, принесёшь великому князю псалтырь от меня. А на словах передашь, что Сергий просил господина нашего обязательно прочесть 90й псалом… Сказывай лишь князю и никому боле… Да только как тебе поберечься от люда лихого, бо не воин ты…

Ивашка почти обиделся и хотел сказать запальчиво, что он уже дрался и даже одолел одного ляха, но не успел открыть рот, как от дверей раздался знакомый голос Юрко:

— Я присмотрю за ним!

— Но у тебя свой промысел, — возразил старец.

— Ничего, Отче, управлюсь, — уверенно ответил ратник, — никакой пагубы в том не будет. Я ж теперь ему, как крёстный, раз первым его встретил и сразу догадался, что он тот самый Иван…

— Тот самый, — подтвердил игумен, — Иван — человек изначальный, кому позволено стоять у древа жизни, с любимым учеником Спасителя — пророком Иоанном в отрочестве — одно лицо… Да только ты, Георгий, у нас — молодец больно шумный и приметный, а тут мышкой тихой надо…

— Могу и мышкой, — улыбнулся Юрко. — Только Ивану не это нужно, а вера, что судьба — не случайность, а выбор, и её не ожидают, а завоевывают…

— Не ищешь ты легких путей, Георгий, — улыбнулся отец Сергий.

— Так же, как и ты, Отче…

— А коль перемелет?..

— Из под Божьих жерновов и мука в радость…

Ивашка крутил головой, переводя взгляд с Сергия Радонежского на Георгия и обратно, не понимая, о чем толкуют служители Христовы, но чувствуя, что в эту минуту в разговоре между троицким игуменом и чернецким ратником решается что-то очень важное.

— Когда отправляться, Отче? — спросил Ивашка, решив, наконец, напомнить о себе.

— Немедля, — ответил старец, — и будь готов… Да впрочем, ко всему и не изготовишься. Просто верь, что всё случившееся ниспослано свыше и всё, что не убивает, делает нас сильнее…

* * *

(*) Надымень — существительное от слова «надменный», гордец. (старорусский)

(**) Поталанило — повезло.

(***) Поспешествователь — соратник, помощник.

(****) Краган — головной убор в виде капюшона из сукна домашней выработки.

(*****) Эта крылатая фраза принадлежит Эриху Марии Ремарку, но она идеально вписывается в создаваемый автором образ Сергия Радонежского.

Продолжение — в понедельник 09 октября.

Глава 6

Откровение