Покров ночи

– Но… – Савельич отключил рацию, не дав договорить Михаилу.

Сон пропал, будто его и не было вовсе. Савельич натянул свои потертые камуфляжные, как он их называл, – портки, накинул куртку и нацепил на свою седовласую голову кепку с сеткой. На всякий случай (хотя делал он это даже тогда, когда собирался по малой нужде) прихватил свое ружье, доставшееся ему от отца. Уж оно будет получше этих дробовиков, которые выдает власть. Он спустился вниз, залез в служебную «ниву», воткнул ключ зажигания, отклонил его от себя и услышал еле набирающий обороты движок, уже готовившийся к смерти.

– Только попробуй сдохнуть на полпути, – мрачно проговорил Савельич.

––

Парни и девушки разошлись по палаткам, не позаботившись о костре: «Да пусть горит, – сказал Андрей, – тепло будет и животных отгонит.». Собственно, никто и не возразил. Банки и обертки оставили лежать на земле, остатки еды выбросили как можно дальше, чтобы их доели звери, не заходя на территорию их кемпинга.

Андрею все же удалось уговорить Машу остаться вдвоем в одной палатке на ночь. Та, в свою очередь, пригрозила: если он к ней сунется, то на утро найдет свой хер в дупле у белки. Рома с Максом выбрали центральную палатку, самую большую («Для больших мальчиков» – как сказал Макс). Пистолет Рома положил под подушку, сквозь которую все же ощущалось оружие, но спать это ему не мешало. Костя в одиночестве удалился в палатку, положив рядом с собой гитару. Гена с Настей уснули в сладких объятиях; они обожали засыпать вдвоем; казалось, только ради этого стоит жить; они и не думали воспринимать подколы Ромы, что они «по-тихому пошпехуются»; им было все равно на это; все проблемы меркли, когда наедине оставались только мужественный Геннадий и очаровательная Анастасия. Через какое-то время Рита решилась присоединиться к Косте, ибо мест больше не осталось. Тот не был против, но из-за гитары пришлось потесниться.

Каждый отправился в мир Морфея, лес снова заполнили естественные звуки: угукали совы, вдали выли волки, деревья скрипели под легким ветерком. Только костер остался трещать, он горел так, словно ему только что подкинули порцию дров. И ребята ни о чем, вообще ни о чем не беспокоились.

––

– Сучья ты тварь! – Савелич со всей яростью ударил по капоту после неудачной попытки отремонтировать автомобиль. – Так и знал! Времени мало… – он взглянул на свои часы с кожаным ремешком, на циферблате которых было почти два часа ночи. Савелич решил больше не возиться с машиной и устремился на юг уже пешком, прихватив с собой ружье и запасные патроны к нему. «Кинжал я не взял. Плохо.» – подумал он про себя.

––

[– Парень, да тут классно, классный парад! – Да, знаю, пойдем к той цаце? – Воу, оу, решил с бразильянкой замутить? – Ну а че бы нет? Вон, стоит совсем одна! – Они вместо того, чтобы пойти, полетели к ней. – Добрый день, чем могу помочь? – Мне, пожалуйста, бигмак, колу и фри. – Хорошо, а ваш друг что будет? – А ему, пожалуйста, «ауди» черного цвета. – Хорошо, вот ваша рыба, приятного… А-А-А-А! – Не кричите на меня! – А-А-А-А! – прекратите крич… – Он обернулся, увидел огромные пирамиды с клыкастыми ртами; они рычали, зрители парада кричали в ужасе. Парад шел дальше, только вот выступающие покрылись кровью и танцевали так, что у них рвалась плоть]

Костя проснулся. Рядом спала Рита. Вне палатки происходил какой-то движ… Костя до сих пор слышал крики, но уже не во сне, а в жизни…

– СПА… – хотел кто-то крикнуть, но его голос оборвался и в тот же момент на наружную сторону палатки обильно брызнула алая жидкость. Сердце Кости облилось жидким азотом. Это была кровь, сомневаться в этом не стоило. Происходящее снаружи отбрасывало силуэты от костра, что продолжал гореть. Его сердце колотило так, будто намеревалось выскочить из груди, на лбу выступил ледяной пот, в горле пересохло.

– Рит, Рита, – попытался разбудить он ее.

– М? – Рита поднесла руки к лицу и протерла глаза.

– Рит, там что-то происходит, – шепотом сказал Костя.

– В смысле? – Она села, положив руки на колени. Снова раздались крики, в которых она узнала мелодичность голоса Насти. Ее сердце дрогнуло.