Покров Шута (СИ)

Трайд (Тикки трижды пожалел, что не может видеть выражение его лица) замер прямо перед Вайзли, обернулся к нему. Последний втянул голову в плечи. Трайд подошёл ближе, протянул руку; Вайзли выглядел так, словно уже раз пятьдесят пожалел о содеянном, а Второй Ной всего-то заправил волосы парнишке за ухо, преступно приблизив своё лицо к чужому.

— Кто-то явно чувствует себя сегодня победителем, — прошелестел Правосудие.

— Эмм… — Вайзли отвёл взгляд в сторону. Почти в сторону нагло подслушивающего Тикки, но так как Микк был в этом деле мастер, его никто не заметил. Другое дело, что он подслушивал что-то подозрительно личное и склонялся к тому, что стоит идти к Малышу.

Но сначала надо точно узнать, есть ли между этими двумя что-то кроме каких-нибудь пари, розыгрышей и прочей фигни, что ценили в Семье.

С другой стороны…

Вряд ли нашлась бы достойная причина для того, чтобы Правосудие целовал кого-то.

А именно этим он сейчас и занимался.

Трайд, Второй Ной, Правосудие, наклонился над Вайзли и, не касаясь руками или чем-то, кроме губ, целовал.

Для одного дня всего этого было определенно слишком много — думал Тикки, следуя к комнате Аллена и надеясь, что прямо сейчас сумеет вырубиться и проспать хотя бы десять часов без снов и мыслей.

Ужин Семьи Ноя впервые за долгие столетия продлился до самого рассвета. Аллен – главный рассказчик месяца – уже путал слова и звуки, кивал, махал руками и мысленно умолял, чтобы от него наконец-то отстали и отпустили отсыпаться. Он потратил действительно много сил на сдерживание Камнепада, а потом ещё и запуск Покрова. Он был слаб и опустошён. А Семья была многочисленна, шумна, любопытна – в общем, она была именно такой, какой её он и помнил.

Ему пришлось поведать всё. Практически всё. Он ловко отошёл от темы Сердца и того, что он сам Шут. Его беременность вызывала немало вопросов, но Аллен явно дал понять, что вот прямо сейчас он об этом распространяться не будет.

В первую очередь он объяснил, что именно произошло в прошлом поколении. Про чистую силу, за которой он ходил охотиться вместе с Роад, про то, что, уничтожив её, он почувствовал укус. Про то, как изначально был не в ладах со своей тёмной стороной после того, как она поступила с его братом, едва не убила Ману… Аллен объяснил, что чистая сила постепенно, но незаметно для других пробуждалась, заставляя тёмную сущность бунтовать, становиться на дыбы. Неа Уолкер был неопытен и взаимодействовал с тёмной сущностью довольно странным способом. И тогда чистая сила свела его с ума. Неа стал всё чаще ходить сомнамбулой, всё глубже погружаясь в собственный разум. Там же изредка, всего три раза, Неа во сне встретил Шута, ещё не подозревая, кто именно к нему приходит. Не подозревая, что это сообщение, записанное в чистой силе. Во время третьего, последнего сна он наконец-то заметил, что во сне с его рукой не всё в порядке: кожа обуглена, по руке ползут странные шрамы и этот зелёное мерцание внутри. Тогда он понял, что происходит с ним. Что именно он подцепил. Но было поздно.

Он старался бороться с тёмной сущностью, а не сжиться с ней, как положено Ною, это была его основная ошибка.

Итогом этого мучительно противостояния стал безумный, но гениальный план всех тех, кто носил ту же раздирающую его тёмную сущность. Но переродился Четырнадцатый всё равно с чистой силой в его руке. Как будто она застряла в нём на все его оставшиеся жизни.

Кто мог знать, что чистая сила может быть такой прочной и такой коварной? Вряд ли хоть кто-то из Семьи мог хотя бы представить себе подобное, не зная плана Хелеоса.

Так же он рассказал о Камнепадах и даже о том, что именно стало их причиной. Так и сказал:

— Сердце уже убивали!

А потом уже вскочил Мудрость, всё время до этого молчавший, крича: «я же говорил!». Как оказалось, Мудрость и впрямь частенько, от чего-то напившись, болтал, что Граф уже убил однажды Сердце и всё происходящее сейчас банальный бред.

В общем, дальше по этой теме болтал Вайзли, а Аллен получил возможность снова нырнуть в бокал с вишнёвым соком с горчицей. От постоянной болтовни пить хотелось невыносимо и не только ему, если обратить внимание на то, как уже к утру удаляющийся отдыхать Аллен заметил обнимающихся втроём и тихо распевающих в своём уголке Узы, Гниение и Жалость. Никто из них трезвым не выглядел. Никто из других членов Семьи их не одёргивал. А Аллен смутно припомнил, что тягу к некоторому алкоголю имел Жалость. А основные привычки проявлялись у Ноев из поколения в поколение довольно часто.

И Уолкер был абсолютно уверен, что теперь всегда будет недолюбливать алкоголь. А ведь причина всего лишь в одном единственном человеке.

Удаляясь спать, Аллен знал, что у него много дел и проблем. Ковчег, который сейчас был в руках Ордена, требовал его внимания и решения Семьи, что лучше: оставить его или забрать. Неизбежно пришлось бы разговаривать о ребёнке, которого носил Аллен, о его собственной судьбе, и как можно быть Шутом Сердца и в то же время членом Семьи Ноя.