Покров Шута (СИ)

Кое-как выпутавшись из одеяла, Аллен босыми ногами по ледяному полу допрыгал до окошка, захлопнул его, провернул шпингалет и, только прыгнув вновь в свою уютную, прогретую постельку, понял, что спать-то, собственно, больше и не хочет. Совсем не хочет. А за окном пасмурная, неопределённая погода, по которой определить время решительно невозможно. Время помогает определить только его желудок, подсказывая: пора перекусить!

А потому уже с большим энтузиазмом вскочив на ноги и быстро напялив на себя штаны да сапоги, Уолкер небрежно набросил на себя рубашку и пошёл в сторону ближайшего туалета, надеясь, что умывание лица поможет ему проснуться не хуже холодного душа и одновременно продумывая, что теперь с ним будет дальше.

Эти три дня он был занят. Эти три дня он отвечал на вопросы, экспериментировал, пытался настроить ручное управление открытия врат в управлениях, вносил свои поправки, перепирался, спорил, ломал свой мозг, бегал по управлениям в панике от того, что заблудился и…

Ни разу не вспоминал о Тикки — понял Аллен, взглянув в зеркало на собственное взлохмаченное отражение. И решил, что вспоминать и не стоило, потому что лицо сразу же приняло измученное, страдальческое выражение. Но пришлось идти есть таким, какой есть.

— Доброго утра, Аллен! — поприветствовала его Линали уже у входа в столовую. — Ты сегодня припозднился.

— До этого работал в убойных темпах, — улыбка привычно явила себя в самый подходящий момент.

— Тебе хорошо бы отдохнуть… — Ли воровато оглянулась по сторонам и затем, приблизившись к Аллену, почти шёпотом продолжила, — ты это, как поешь, к начальству не спеши. Я выбила для тебя сегодня выходной, выберемся в город, пройдёмся по магазинам. До самого Рождества нас, скорее всего, больше не отпустят.

— Всё так серьёзно? — уточнил Аллен, пытаясь сообразить, где там приближающееся Рождество, какое сегодня число и какой всё-таки месяц.

— Да. Приехал уже директор с инспектором. Я его и раньше видела, он, вроде как, останется даже в Ордене. Рувелье, возможно, тоже. — Уголки губ Линали опустились, а глаза закрылись на пару мгновений. — Так что сегодня нам лучше, пока они не видят и не слышат, сходить в город. Лави, к сожалению, не отпускают, потому что он сильно занят по делам Книжника, Юу уже ушёл куда-то один, хотя он и так целыми днями пропадает, я спокойна только от того, что вчера ему вручили восстановленный Муген. Мари, Кроули и Миранда, кстати, тоже попозже отправятся в город, после обеда.

— О! — только и выдал Аллен, удивлённо хлопая глазами. — Значит, сегодня общий выходной.

— Прибывают другие группы учёных, они какой-то проект будут вести в Башне, у нас, видите ли, условия лучше. Так что сегодня им точно не до экзорцистов. Братик так и сказал, что отправляет нас всех на выходной и тебя в том числе. Не беспокойся, если кому-то потом перепадёт за эту выходку, то только ему.

— Я подставляю Комуи? — не то чтобы Аллен никогда не желал хоть как-нибудь отомстить Смотрителю за тех же Комуринов, но сейчас-то речь шла о серьёзном.

— Ну, на самом деле он как бы говорил, что за тебя сейчас отвечает Говард Линк, я думаю, ты его уже видел, молодой ещё инспектор. И, вроде как, он с ним уладил этот вопрос до того момента, пока ты не будешь передан под его присмотр.

— Присмотр? — дело нравилось Аллену всё меньше.

— Ага. И Комуи сказал, что лучше тебе выходить пораньше, пока ты не столкнулся со своим будущим… надсмотрщиком.

— Так может мне и в столовую лучше не заходить? — неловко пройдясь пальцами по волосам, всё ещё взъерошенным и немного сырым от воды, попавшей на них во время интенсивного умывания, поинтересовался Аллен.

Линали замерла, задумавшись. Покосилась в сторону заветной двери, потом вновь окинула Аллена взглядом.

— Хорошо. Тогда через десять минут встречаемся у канала.

Аллен кивнул. Он всё ещё был голоден, но он так же ценил те усилия, которые наверняка пришлось приложить Комуи, для того чтобы выкроить этот выходной для экзорцистов и особенно для Аллена. Впрочем, Уолкер не совсем понимал, почему на него обратили столько внимания. Кажется, это было связанно напрямую с Четырнадцатым Ноем.

И вот тут начинался настоящий кордебалет.

Четырнадцатый Ной, как оказалось, – об этом знали в Ватикане, но среди Ордена эта информация не распространяется — был Ноем-отступником. Предавшим и с какого-то фигового дерева решившим уничтожить Семью Ноя. И, вроде бы, у него это даже частично получилось, кого-то он убил. А потом и сам был убит. Как звали этого героя, никто не знал…

Ну, кроме Мариана Кросса, разве что, но тот никому никогда этого не говорил. (Кросс в этой истории вообще был самой подозрительной фигурой, подозрительней даже этого Ноя-предателя).