Покров (СИ)

На следующий день, дойдя до школы, Василиса остановилась на крыльце. Мимо проходили шумные весёлые младшеклассники с яркими портфельчиками, кислые ученики среднего звена и снисходительно-самодовольные ребята постарше. У некоторых с собой даже сумок не было, только тоненькие тетрадки в руках. Все одеты по-летнему. Почти середина октября, а на улице двадцать пять градусов, дождя нет уже полгода.

Входить не хотелось. В фойе напротив входа наверняка разместили Дашину счастливую фотографию в чёрной рамочке и цветы со свечками. Василису начинало знобить при одной мысли о том, что в школе она первым делом увидит изображение Даши, яркой и весёлой. Не бледной, как простыня, и с забинтованными руками. Все, конечно, запомнят её именно такой – в неуместно пёстрой одежде и с вызывающим макияжем. И только Василису так и будет преследовать воспоминание об их последней встрече в больнице, когда Даша уже превратилась в собственную бледную копию. Да и той оставалось недолго.

Василиса отошла от двери и, глядя под ноги на сетку брусчатки, брела вокруг большой клумбы, устроенной посреди школьного двора. Цветы, правда, давно высохли, и теперь это был просто огороженный круг с сухой травой.

Интересно, Даша что-то предчувствовала? А сама Василиса? Покопавшись в воспоминаниях, Василиса пришла к выводу, что никаких особенных снов или предчувствий лично у неё не было.

Хотя и в прошлый раз она ничего страшного совсем не ожидала. Другие потом говорили, что заранее знали. Вроде как им сны какие-то особенные снились. Да ерунда всё это. Они и на крышу-то тогда залезли случайно, собирались только во дворе посидеть, но местные бабки зачем-то крик подняли. И чего они всё к молодым цепляются? Может, завидуют?

Помнится, забежали в первый попавшийся подъезд. Именно так, не нарочно и не выбирая, просто оттуда кто-то выходил. Поднялись на лифте на двенадцатый этаж, думали там переждать, но выход на крышу оказался открыт. Никто же не знал, что всё так получится. А ведь какой шикарный вид открывался! Багровый закат, окна домов сверкали всеми оттенками красного, и так вдоль всего длиннющего проспекта. Все фотографировались. А сорвалась только одна. Не надо было выпендриваться своими эротическими позами и растяжкой, особенно на самом краю крыши.

Василиса ту девочку не любила, слишком много внимания она к себе требовала – именно требовала, все должны были крутиться только вокруг неё. Может, поэтому её отсутствие и стало таким явным, бросающимся в глаза. Опустевшее место, как сбой механизма в часах. И та самая фотография с крыши на мемориальчике в школьном холле. Такая уверенная в себе, сексуальная, даже надменная. Изо дня в день, целый месяц она напоминала о затихающем крике и глухом ударе.

Теперь Даша. Василиса уже с полминуты смотрела на гипсовую фигурку серого кролика. Он, конечно, был не один – лиса, ёжик, волк, медведь, сова. Целый ансамбль для маленьких детишек.

– Привет.

Василиса обернулась и чуть не застонала в голос. Только её не хватало.

– С тобой всё нормально? – Зоя, бледная, с косичками и в удручающе простом платье как из прошлого века, стояла в паре шагов. Почему-то её облик ассоциировался с собакой, потерявшей хозяина. Нет, скорее, с молью из шкафа, забитого разным старьём.

– Да, всё нормально, – резко произнесла Василиса. – Вон тебя ждут, иди.

У входа топтался Гаврил и вроде бы высматривал Зою. Она молча развернулась, подошла к нему, что-то шепнула, и они вместе вошли в школу, причём Гаврил даже придержал дверь. Интересно, он ей портфель носит после занятий? Было бы к месту – весь Зоин облик как будто застрял в советском прошлом. Простенькие однотипные платьица с нехитрым рисунком, косички-баранки, косметики нет. Зато ухажёр есть. Хотя он и сам какой-то странный.

– Привет! Тебе уже лучше? – Во двор походкой от бедра вошла Диана в обтягивающей синей юбке и узкой белой блузке с коротким рукавом.

– Да, спасибо. – Василиса кивнула Олесе, цокавшей высокими каблуками чуть позади. Её узкое голубое платье не давало возможности делать широкие шаги, так что Олеся семенила, с трудом поспевая за подругой.

Втроём они прошли через школьную дверь, и Василиса тут же остановилась. Никакого организованного мемориала Даши в холле не оказалось.

– Ты идёшь? – обернулась Диана.

– А где Дашина фотография? – спросила Василиса, осматриваясь.

– Какая фотография? – переспросила Диана, тоже остановившись.

– Какая-нибудь. Ну, памятная.

– Не понимаю. – Диана вопросительно глянула на Олесю, которая только пожала плечами.

– Ну, в таких случаях обычно где-нибудь в вестибюле фотографию ставят, цветы там, свечи какие. Открытки.

– Зачем это? – Диана хлопала длиннющими ресницами, в упор глядя на Василису, так что даже захотелось отвернуться.

– Ну, в память о человеке. У нас в той школе так делали.

– А что, у вас там случалось что-то похожее? – спросила Олеся из-за спины Дианы.

– Не совсем, просто это вроде обычное дело. Ну, для подобных ситуаций.

– Здесь так не принято, – покачала головой Диана.

– Понятно. – Василисе отчаянно хотелось сменить тему, и Олеся очень помогла.