Покров Тьмы (СИ)

— Ты обсуждаешь королей, но задумывалась ли ты, какой королевой стала бы ты?

— К чему пустые мечтания? Мне никогда не взойти на трон.

— И все же если подумать…

— К чему ты ведешь?

— Если бы Лаврен выжил, королевой стала бы ты.

— Что? — Удивленный восклик Максин, за которым последовали отборные ругательства, похоже услышал весь город. — Ты сейчас не шутишь?

— Нет. — Дельвин говорил серьезно, он не притворялся. Максин это знала.

— Ты мне это сказал, чтобы я еще больше жалела о его смерти?

— Хочешь корону?

— Сдалась мне эта корона! Мне нужно выпить.

Максин ударила ладонями по мраморным перилам т устремилась вниз по длинной лестнице. Она вихрем влетела в единственную, наверное, в этом городе дверь без черной ленты.

— Медовуху мне! — Заявила она на весь трактир и плюхнулась на высокий стул у стойки.

— В честь чего пьем, красотка? — Повернулся к ней уже подвыпивший усатый мужчина.

— Женщине нужна причина, чтобы набраться?

Перед Максин поставили пинту, которую она с трудом могла обхватить двумя руками. Она ополовинила ее за раз.

— Вот это по нашему! — расхохотался мужчина. — Я Сэм. А ты кто будешь?

Максин смерила тунеядца взглядом, сделала еще пару глотков и, немного подумав, представилась.

— Какое имя-то у тебя красивое. Да и ты сама красивая, как… — Сым надолго задумался, прикрыв глаза. Возможно он даже уснул.

— Как что? — Медовуха уже начала действовать и Максин захотелось немного поиздеваться над очередным мужиком, пускающим на нее слюни.

— Как утрення заря. — Очнулся тот. — И глаза у тебя блестят, как…

— Как что? — Уже не сдерживая смешок, подначивала его Максин.

— Как… Эй, Шон, помогай. — Сым пихнул пьяного в дупель приятеля, засыпающего на стойке.

— Чего? — Простонал тот.

— Что блестит?

Шон разлепил воспаленные глаза и выпалил:

— Рыбья Чешуя.

— О! Да, как рыбья чешуя! — Развернувшись к девушке сказал Сэм с таким гордым видом, будто он только что сочинил поэму.

Хохот Максин разнесся по всему трактиру, заставив насторожиться праздных гуляк и с любопытством обернуться к ней.

— Эй, так это же та Ведьма! — Крикнул кто-то из пьянчуг. — ну которая ещё за запад воевала. Одна из четверых девиц, отвоевавших Лефнер. Ну про неё ещё Луи всё время поёт!

Трактир заполнился воскликами понимания. Многие равнодушно вернулись к своей выпивке. Но некоторые с улюлюканием начали пробираться к девушке.

— Отвоевала Левнерг говоришь? — почесал затылок Сэм. — Это тебе получается лет…

— Восемьдесят шесть. — Ухмыльнулась Максим, смахнув светлую прядь с лица.

— Да? А так и не скажешь. Да ты ещё любой эльфийке фору дашь.

Тут в толпа гуляк наконец-таки пробралась к ним и начался настоящий гвалд:

— А ты правда колдунья?

— Я магии в жизни своей не видел.

— А начуди что-нибудь эдакое?

— Потешь любопытство, душенька.

Максим насушила пену и встала, покачнувшись.

— Ну-ка, разойдись!

Она широко развела руки и растопырила пальцы для пущего эффекта. Под потолком образовалась тучка из которой посыпался снег. Снежинки исчезали, не касаясь пола. Толпа ахнула. Потом прямо там же вспыхнул огонь, но не успел никто испугаться как он взорвался искрами и из него вылетела стайка воробьёв.

— Эй ты! — развеселившаяся Максин ткнула пальцем в юнца, которого случайно выбрала из толпы. — Глянь-ка что у тебя в кружке.

Парнишка заглянул в кружку и оттуда выпрыгнула лягушка. А потом и у остальных из кружек повыскакивали лягушки совершенно разных размеров и оттенков. С влажным шлёпанием они плюхались на пол, заполняя помещение кваканьем. А потом все в миг исчезли, оставив после себя снопы затухающих разноцветных искр.

— Дай-ка мне это! — Максим вырвала у кого-то из рук трубку и глубоко затянулась. Дым который она выдохнула сформировался в барашка, который с громким влиянием пробежал под потолком по всему залу и превратился в кораблик с тремя мачтами. Пораженные пьянчуги выкрикивали свои пожелания и восхищённо вздыхали, когда видели их воплощения.

— Давай капитана! Чтобы на меня похож был!

— Пусть на флаге будет акула!

— Чайки! Пусть чайки вокруг летают!

Кораблик проделал несколько кругов по залу над головами людей точка и рассыпался, когда, пролетая перед дверью, та вдруг распахнулась. Гуляки разочарована завопили точка Максин, узнав вошедшего, развернулась к стойке.

— Всем выпивку за мой счёт! — Крикнула она. Снова поднялся гвалт. А вошедший прошёл к помосту, прихватив с собой табуретку. К облегчению Максим, он не заметил её точка достал лютню, настроил её и запел.

— Это было… волшебно! — Похвалил Сэм, икая. Он наклонился ближе к чародейке. — И сложно это? Колдовать.

— Вот твоё ремесло какое? — Спросила Максин.

— Камнетёс я.

— Трудно обрабатывать камни?

— На самом деле, камни для меня, как краски для художника, как струны для лютниста. У каждого камня есть свой голос…

Так Сэм окунулся в долгие рассуждения о своём ремесле. Максин кивала в перерывы, пока не пила. Изредка что-то ему отвечала. Часы длились незаметно. Лютнист перебрал весь свой репертуар и уже собирался уходить. Как вдруг заметил Максин.

— Надо же, а я тебя и не увидел! — радостно воскликнул он, подобравшись к девушке.