Покровитель

У меня было запланировано пару встреч, но я их все отменил. Персональные кошмары вымотали меня. Мне срочно нужно расслабиться, сменить привычный ритм жизни и переключить свой мозг на что-то другое. Иначе так можно сойти с ума. Нет, я давно не чувствую себя нормальным. Но могу и вовсе выпасть из реальности и утонуть в моем кровавом прошлом. Я в какой-то степени мазохист, мне нравится изводить себя и терпеть приступы боли. Я получаю своеобразный кайф, испытывая долю мучений за убийство жены. Но иногда мне нужна передышка.

Выхожу из душа, надеваю простые штаны и белую футболку. Спускаюсь вниз и наблюдаю довольно милую картину. Елена готовит, что-то старательно помешивая на плите. Такая домашняя, в моей рубашке. По кухне разносится аппетитный запах. С Елены бы, наверное, вышла, примерная жена. Несмотря на характер, она покладистая и послушная, если периодически подавлять ее бунты. Только вот мне не нужна жена. Я заставляю женщин терять со мной драгоценное для них время.

Беру планшет, сажусь за стойку и просматриваю рабочую почту. Елена делает вид, что не замечает меня, хотя явно напрягается в моем присутствии.

Через минут двадцать на столе появляется омлет с овощами, тосты, джем, масло, кофе и сок. Откладываю планшет, подпираю подбородок руками и смотрю на Лену, которая прячет глаза. Стыдно, за то, чего она даже не помнит, и я не спешу ей рассказывать о вчерашних подвигах. Во-первых, мне нравится ее смятение, а во-вторых, мне хочется, чтобы она и дальше не помнила о чувствах, которые начали ее заполнять. Я не хочу менять любовницу, меня устраивает Елена, в какой-то степени мне даже нравится ее характер, но я не могу допустить, чтобы это переросло в нечто большее. Будет очень жаль, если всё-таки она осознает, что испытывает чувства. Нам придется расстаться. А я не люблю менять партнерш. Уж не знаю, хорошо это или плохо, но я постоянен в интимном плане. Иногда я думаю, что это очень гадкая черта. Менял бы любовниц, трахая всех подряд и не заставлял бы женщин мучиться и питать иллюзий.

Елена садится напротив меня и поправляет ворот рубашки, который соблазнительно открывает ложбинку между ее шикарных грудей. Я играю с ней, намеренно ухмыляясь, посматривая в ее сторону. Пусть помучается совестью, мне нравится ее смущение.

— Вкусно? Нравится? — спрашивает она, когда я пробую омлет.

— Да, спасибо. Приятно, когда женщина хорошо готовит, — я не льщу, омлет действительно вкусный.

— Тогда рассказывай, что я вчера натворила. Ты обещал!

— Я сказал «может быть», — да, я дразню ее. Елена — приятная ранимая женщина. И я не могу всегда воспитывать ее кнутом, давить и принуждать. Прошлый урок она усвоила. Всё-таки я предпочитаю, чтобы женщина получала удовольствие от общения со мной, а не терпела мое общество.

— Так нечестно! — возмущается она.

— Ешь. С похмелья надо есть, — усмехаюсь я.

— Издеваешься? — скептически смотрит на еду и отпивает сока.

— Нет, я вполне серьезно. Тебе объяснить природу тошноты с похмелья и доказать, что нужно есть? Или обойдёмся без анатомических подробностей?

— Обойдёмся, — вздыхает Елена и берет вилку.

— Ешь и задавай интересующие вопросы, — стимулирую ее я, и это действует. Она начинает неохотно есть.

— Как я сюда попала?

— Тебя привез Артем, — честно отвечаю я, но, естественно, Елену не устраивает такой ответ.

— Я сама к тебе напросилась? — тихо спрашивает она, смотря в тарелку.

— Нет, ну что вы, Елена Дмитриевна, вы не навязывались. Я сам вас пригласил, — Лена выдыхает, для нее это было важно. Несмотря ни на что, мне нравится ее чувство достоинства.

— То есть ты сам позвонил и…, - не может подобрать слово и мне нравится, что она стала аккуратна в выражениях.

— Да, ты была мне нужна. Проще говоря, я хотел секса, а ко мне приехала пьяная, очень откровенная женщина с претензиями, — усмехаюсь я, продолжая есть.

— Прости, я правда ничего не помню, со мной такое впервые. Сама не понимаю, зачем так напилась…

— Вчера ты это понимала. Вы, Елена Дмитриевна, очень красиво ревнуете, — смотрю ей в глаза, улавливая реакцию, а там — полное смятение. Она отворачивается к окну, не позволяя себя прочесть. И это плохо, все хуже, чем я думал. Ревность — первый признак привязанности.

"Артем привез ко мне Елену в одиннадцатом часу. Она была уже изрядно пьяна, но, как не странно, мила. Как ребенок, который не может скрывать эмоций и говорит все, что думает. Благо, она застала меня в хорошем настроении. Моя пьяная женщина старательно изображала трезвость и покорность, но через пятнадцать минут ее прорвало.