Покровитель

— Да время еще детское. Давай потанцуем, — он не ждёт моего разрешения, берет за руку и вытягивает в центр зала, дергает на себя, прижимает к телу и начинает вести в танце.

— Лен, я похож на маньяка?

— Нет.

— Тогда расслабься. Мы просто танцуем и отдыхаем. Ничего не будет, пока ты этого сама не захочешь, — довольно убедительно говорит Дмитрий.

— Ты же понимаешь, что мы так и останемся друзьями, — уже расслаблено говорю я.

— Я настолько плох? — Дмитрий пытается сделать эффектный разворот в танце, но меня заносит, и я падаю на него. Слава богу, мы не падаем, Дмитрий удерживает меня. Я пьяна и мне становится смешно. Утыкаюсь лицом в Димино плечо и смеюсь вместе с ним посреди зала.

— Нет, ты хорош, особенно сейчас, — продолжаю смеяться.

— Вот видишь, со мной еще не все потеряно, — медленная музыка заканчивается, и мы возвращаемся к столику. Выпиваем ещё по бокалу вина. Дмитрий начинает сыпать шутками и анекдотами, заставляя меня постоянно смеяться. Мне становится легко, хорошо и весело. Я впервые за полгода отпускаю внутреннюю боль и пытаюсь насладиться моментом.

Под конец вечера я ухожу в туалет, чтобы привести себя в порядок и немного освежиться. Я пьяна и поэтому меня немного заносит в коридоре, спотыкаюсь на каблуках, и смеюсь сама с собой. Почти дохожу до нужной двери, слышу позади себя быстрые уверенные шаги, но не обращаю на них внимания. Прохожу в туалет, хочу запереться, но кто-то резко дёргает дверь, не позволяя мне этого. С испугом отскакиваю от двери, и вижу, как в туалет проходит Виталий и сам запирается. И все, весь мир уже плывет, сердце колотится как сумасшедшее, а в нос бьет запах холодного парфюма. Аронов поворачивается, и я по инерции отступаю назад, натыкаясь на раковину. Дыхание спирает, и мы оба на мгновение застываем, рассматривая друг друга. Виталий такой же статный, в стильном костюме с воротником-стойкой и закатанными рукавами, обнажающими его сильные руки с выступающими венами. Массивные часы на запястье акцентируют внимание на его шрамах, но ему, похоже, все равно. Такой любимый, такой близкий, что хочется зарыдать и кинуться в его объятья и одновременно такой далекий, чужой и холодный. Он напряжён, зол и даже в ярости. Сжимает челюсть и рассматривает меня горящими темными глазами. А мне кажется, я чувствую его взгляд каждой клеточкой тела. Он всего лишь смотрит, возвышаясь надо мной, а меня кидает в жар и сбивается дыхание. И голова уже кружится не от алкоголя, а от близости этого мужчины.

Аронов делает шаг, приближаясь, а у меня внутри все сжимается. Это что-то ненормальное. Если раньше я думала, что люблю этого мужчину. То сейчас мне кажется, что одержима им, я схожу с ума по Виталию. Один его взгляд, его глубокий вдох, его запах, и я растворяюсь в нем, вновь внутренне сгорая.

Еще один шаг и Аронов встает вплотную ко мне. И все, я теряю себя. Меня больше нет. В голове кучу вопросов. Что он здесь делает? Как меня нашел? Зачем? Почему он так напряжен и зол?! Но я не могу вымолвить и слова. Виталий молча хватает меня за шею, фиксирует, вынуждая смотреть в глаза. Одно его прикосновение и, кажется, я лечу в пропасть.

— Что у тебя с этим мужиком? — я не понимаю смысла его слов. Слышу его голос и меня разрывает на ошмётки. Господи, как давно я не слышала этот глубокий, немного грубоватый голос.

— С каким мужиком? — спрашиваю, забывая обо всем на свете.

— Не зли меня, Леночка! Отвечай на вопрос?! Он тебя трахает?!

Я ненормальная, совершенно не понимаю, о чем говорит Виталий, я смотрю на его губы и облизываю свои. Я хочу его прикосновений и грубых ласк. Я хочу, чтобы он ворвался в меня и растерзал до мучительной боли, наполняя собой. Прямо сейчас. Немедленно. Иначе я умру.

ГЛАВА 29

Виталий

Оказалось, чтобы избавиться от мучений, мало ампутации, фантомные боли все равно мучают и не дают покоя. В моей жизни присутствовали разные женщины, и никто из них так не въедался мне в голову. Жена не в счёт, с ней у нас особая история, которая будет сжирать меня изнутри всю жизнь.

Я устроил жизнь Елены — дал ей все для того, чтобы она жила легко и почувствовала себя беззаботной женщиной. Мне так хотелось. Мне было важно знать, что Елена не испытывает нужды и трудностей. Поэтому я следил за ней. Не лично — через своих ребят.

Каждый раз, получая отчеты о Елене, я сам себя пытался убедить, что это просто забота и ничего более… А потом поймал себя на мысли, что мне необходимо знать, как она провела время, чем занята и с кем общается. Это стало своеобразным отвлечением от моей далеко не радужной реальности. Были моменты, когда я злился на себя, прекращал следить за ЕЕ жизнью. Уходил в работу, в общественную жизнь, но через какое-то время наступал момент, когда начинало ломать. Мне нужна была доза этой женщины. И слежка за Еленой возобновлялась.

Мне стало мало отчетов о ее передвижениях, я стал требовать фото. И рассматривал их с маниакальной внимательностью, не упуская малейшие детали.