Покровитель

— Иди сюда, — тихо просит она и я поднимаюсь на ноги. Подхожу близко, но Елене недостаточно, она требовательно тянет руки, вынуждая меня наклониться. Выдыхаю, когда оказываюсь в ее объятьях. Лена дышит мне в шею, обнимает, обвивая руками. Сам зарываюсь ей в волосы и глубоко дышу. Я всегда знал, что сказать, более того я чувствовал, что нужно женщине и давал ей это. А сейчас я молчу, у меня совершенно нет слов, мне просто хорошо в ее руках. Я почти счастлив от того, что она пришла в себя и у нее есть силы крепко меня сжимать.

— С тобой все хорошо? — спрашивает Леночка, отстраняясь от меня, рассматривая. Хмурится, пытается сесть, но я не позволяю.

— Так пару царапин на ноге. Все хорошо, я просто не переодевался, — не узнаю собственного голоса.

— Хорошо. Почему ты спал на полу? Почему не привел себя в порядок? Не поехал домой? Ты такой усталый и вымотанный. И вообще не стой, сядь в кресло!

— Тсс, — улыбаюсь, ее забота и волнение греют душу. Она ни разу не признавалась мне в любви простыми доступными словами. Но разве обыкновенные буквы, составляющие слово «люблю», могут значить больше, чем ее взгляд, отражающий состояние души, ее внутреннюю боль и тоску? Ее заботу, ее прикосновения? Нет, слова — это простые звуки, ее любовь — она красива в других проявлениях. В ревности к Берлинской, в стонах во время близости, в экстазе во время секса, и нежности после. В заботе, в злости от моих нелогичных поступков. Во всем! В жизни с мыслями обо мне. Красиво, мать ее! Очень красиво и больно… Больно от того, что я разрушен прошлым и рядом со мной ей не будет хорошо. Придется терпеть мои ночные приступы, срывы и мое сумасшествие.

— И мой ужасный характер, — произношу в слух, отхожу назад и падаю в кресло.

— Что? — спрашивает Лена, но объяснять не приходится, в палату входит доктор и медсестра. Елену начинают осматривать, опрашивать, ставить уколы, и все это время она смотрит на меня, а я — на нее. И кажется, мне не нужно ничего объяснять. Лена понимает все по моему взгляду, прикрывает глаза и отворачивается к стенке.

Доктор уверяет, что все хорошо. Несколько дней Елена проведет в больнице, а там можно будет перевести ее на домашнее лечение. Он разрешает ей немного позавтракать и удаляется. В палате воцаряется тишина, потому что никто из нас не решается сказать слова, от которых будет больно. Елене приносят кашу и чай, оставляя завтрак на специальном выдвижном столике. Но она не прикасается к еде, продолжая смотреть в стену.

— Не смей! — вдруг повышает голос. — Не смей себя винить!

— Ты не понимаешь… — пытаюсь объяснить, что я если бы я не эмоционировал, и оставался, как всегда, с холодной головой, то не превысил бы скорость и смог бы уйти от удара. Но Елена поворачивается ко мне и только одним взглядом, полным слез, останавливает мою тираду.

— Грузовик был неуправляем, ты увел нас от столкновения и у тебя получилось. Со мной все хорошо. Ты спас нас от смерти. Это просто стечение обстоятельств. Так бывает, когда никто не виноват. И я никогда не поверю, что ты намеренно, с умыслом убил свою жену. Видимо, это тоже было стечением обстоятельств… И если ты сейчас думаешь, что вновь оставить меня будет самым лучшим решением, то ты полный идиот! — из ее глаз скатываются огромные слезы и Лена вновь отворачивается к стене. Встаю с кресла, подхожу к ней, сажусь рядом, обхватываю подбородок и поворачиваю к себе.

— Лена, пожалуйста, не плачь, — но поток слез увеличивается. Она закрывает глаза, пряча от меня свою уязвимость и боль. И мне тоже невыносимо больно. — Леночка, ну что мне для тебя сделать? Чего ты хочешь?! — отчаянно шепчу я, отпускаю ее и сползаю на пол, откидываю одеяло, и утыкаюсь лицом в живот Елены. Она замирает на несколько секунд, а потом зарывается в мои волосы, начиная перебирать их.

— Я люблю тебя и хочу ответной любви… вот и все… Я знаю, ты способен любить. И если немного раскроешься и расскажешь, что тебя мучает, у нас получится с этим справиться или, на крайний случай, научиться с этим жить.

— Я не могу…, - глухо отвечаю ей в живот, сжимая талию. — Ты очень похудела, это надо исправлять.

— Не уходи от разговора! — командным голосом выдает Лена. — Я хочу, чтобы ты научился просто жить.

— Ты от этого будешь счастлива?

— Да, — уверенно отвечает Лена и окончательно меня ломает. Зажмуриваюсь, чувствуя, как рушатся стены в моей голове, кирпичик за кирпичиком создавая гул. Все, я пал к ее ногам. Теперь не построить отношений на договоре и не провести границ. Все гораздо глубже и болезненнее.

Елена продолжает перебирать мои волосы, а у меня кружится голова.

— Ты права, но, поверь, со мной будет очень сложно. Но ты сама на это подписываешься и назад дороги не будет. Я ужасный собственник, и не отпущу тебя, если ты захочешь уйти, — говорю я, поднимая голову, заглядывая в глаза цвета виски. Любимые глаза, которые верят в меня и наши отношения больше, чем я.

— Я знаю, Вит. Можно я буду тебя так называть? — улыбается Елена. Да, теперь она счастлива, а я счастлив от того, что ей хорошо. Вот такая у нас связь.