Покровитель для оторвы (СИ)

Снова в ее глазах вспыхивает страх. Первобытный, панический.

— Нет, нет, — шепчет она. — Ты… не… понимаешь….

— Тише. Тебе нельзя волноваться. Мы поговорим потом.

Но она не слушает меня.

— Обещай мне… — кашель душит ее. — Обещай….

— Катюша, — я пытаюсь встать и позвать медсестру. Но подруга неожиданно крепко держит мою руку.

— Обещай, что… сделаешь все… чтобы получить мое наследство…

— Нет, — я в ужасе.

— Обещай… что не закончишь … как я…

Ее обрывает новый приступ кашля. В этот раз он сотрясает ее всю. На губах выступает алая пена.

— Помогите, — я распахиваю дверь в коридор. — Кто-нибудь…

— Об…е. щай… — сквозь слезы и кашель хрипит подруга.

Горячие слезы катятся по моим щекам, я зажимаю рот ладонью и киваю в знак согласия. Мы еще поговорим об этом глупом обещании, когда она выйдет отсюда…

Меня оттесняют в коридор прибежавшие врачи и медсестры. Дверь палаты захлопывается, а я падаю на диванчик.

Вздрагиваю от чьего-то прикосновения. Стараюсь отмахнуться. Но трясут настойчиво.

— Екатерина… — врывается в сознание.

Катя!!! Распахиваю глаза.

— Да? — передо мной стоит медсестра.

Я задремала на диванчике в коридоре. Прямо напротив Катиной палаты. Стараюсь заглянуть медсестре через плечо.

Но там пусто. Дверной проем сереет абсолютной пустотой. Вязкой, холодной…

— Где она? — голос меня подводит.

— Мне очень жаль…

— Где она? — хватаю медсестру за руку.

— Людмила умерла. Черепно-мозговая травма, большая кровопотеря, пробито легкое и открылось легочное кровотечение… Врачи пытались…

Больше я ничего не слышу… Меня оглушает острой болью, что разрывается внутри и пытается разорвать меня…

Дыхание перехватывает, и сотни, тысячи будущих счастливых моментов нашей непрожитой жизни разбиваются вдребезги и прошивают меня насквозь осколками…

Ааа, до чего же больно!

Катя, Катюша…

Глава 16

— Катя! Катя!

Мокрая майка липнет к телу. Крупные капли пота струятся по спине.

— Тише, девочка, тише, — в бледном свете ночника различаю очертания мощного тела.

Дима укачивает меня словно ребенка.

Горячие руки нежно гладят меня по спине, прижимая к пылающей обнаженной груди. Простым жестом он отбрасывает мои пряди и пытается всмотреться в мое лицо.

Слезы обжигающими потоками стекают по щекам. Пытаюсь вырваться, убежать.

Но он не дает. Прижимает сильнее, практически обездвиживая.

Укачивает. Что-то нежно шепчет, касаясь губами моего виска.

Дергаюсь еще раз. Но тут же сдаюсь.

Сейчас его объятия дарят покой и тепло.

Зато ноет сердце. Мое.

А его гулко стучит в груди. Совсем рядом со мной.

— Тише, все хорошо, — шепчет он. — Это только дурной сон. Только сон. Все хорошо.

Он говорит всякую ерунду, чтобы успокоить меня, и я ему верю. Так хочется верить.

Его широкая ладонь проходится по моим волосам, спускается на спину, оглаживает поясницу и едва задевает бедра. И все повторяется снова.

Мое сердце беспорядочно трепещет в груди. Ужас прошлого все еще стоит перед глазами.

Свидетельство о смерти с моим собственным именем в моих же руках. Быстрые безлюдные похороны и закрытый гроб. И мое имя на деревянном кресте…

Всхлипываю и пытаюсь спрятать заплаканное лицо на груди моего опекуна.

Я так боюсь его голубых проницательных глаз.

— Тише, тише, — меня обдает теплом его дыхания.

Его горячие руки не прекращают скользить по мне, даря покой и живое тепло.