Покровитель для оторвы

На пороге замирают трое парней.

Крупные фигуры, кожаные жилеты. Тот, что в центре так набрался, что не стоит на ногах. Двое других практически тащат его на себе.

— Кто это? — спрашивает хмуро один из них, пронзая меня недобрым взглядом.

— Это… — «безымянный» громила делает паузу и оборачивается ко мне, представляя мне самой себя представлять.

— Люся, — выдаю я рефлекторно.

— Свали, Люся, — зло сплевывает второй пришедший.

Подскакиваю с дивана и шагаю на выход. Надеюсь, в этот раз я обойдусь без приключений.

— Стой! — командует Саныч. — Ей некуда идти.

Замираю на месте, боясь поднять глаза и увидеть ненависть в глазах пришедших.

В ответ слышу неясный стон. Слишком знаком мне этот стон! Это профессиональное.

Быстро поднимаю голову, взглядом прохожусь по троице.

У двух мужчин по краям лица уставшие, обеспокоенные, но живые. А вот тот, что по середине… Холодный липкий пот стекает ручейками по его вискам. Он необычайно бледен. Все его силы уходят на то, чтобы держаться за товарищей.

— Что случилось? — требую ответа. Не важно, что я женщина, в первую очередь я фельдшер. Ну почти. Я вообще то акушерка. Но это мелочи в такой ситуации.

— Гуляй, девочка, — огрызается один из пришедших.

— Нет! — заявляю я резко. — У вашего товарища внутреннее кровотечение.

— Чего?

— Он бледный, с него градом катиться пот, он дышит через рот. Что случилось? — пока говорю, забираю волосы в хвост.

Саныч и «безымянный» перехватывают раненного и укладывают его на диван.

Двое здоровых байкеров переглядываются. Тот, что постарше кивает и второй начинает рассказ.

— Рыжий что-то не поделил с мужиками в баре. Те были не правы, но Рыжий на досрочке, ему нельзя попадаться. Мы вроде вопрос замяли, извинились, по рукам хлопнули. Пока мы отвлеклись, Рыжий решил сходить покурить, там они его и встретили. Трое на одного, да еще и с ножами.

Он замолкает.

Я подхожу к бледному парню, растянувшемуся на кушетке, и поднимаю протиравшуюся насквозь кровью футболку.

— Твою мать, — вырывается у меня.

На его теле три колотые раны. Расположение удачное. На первый взгляд ничего жизненно важного задеть были не должны.

— Надо вызвать скорою.

— Исключено, — отрезает самый «пожилой» из байкеров.

— Он потерял много крови. Надо зашить раны, — я осторожно, под стон пострадавшего исследую края одной из них.

— Он на УДО. Скорая вызовет полицию, а те не станут разбираться, что Рыжий был не виноват. Я не могу позволить ему снова сесть в тюрьму.

Поднимаю на мужчину удивленный взгляд.

— Он — мой сын.

— Он умрет… — пытаюсь вразумить его.

— Он умрет в тюрьме. Слишком многим он встал там поперек горла.

Мысли в голове несутся с бешеной скоростью. Ощущаю себя доктором Стренждем, просчитывая множественные варианты, пока четверо здоровенных бородатых мужчин с тревогой смотрят на пятого.

— Мне нужна водка, — выдаю я в давящей тишине. И тут же в моей руке оказывается целая бутылка.

Откручиваю пробку и делаю большой глоток.

Рядом раздает удивленный вдох, смешок и громкие хлопки.

— А вы ждали, что я начну его водкой поливать? — отставляю бутылку в сторону и закатываю рукава дорогой шелковой блузы.

— Ну…

— Быстро в круглосуточную аптеку: нужны стерильные марлевые салфетки, много, бинты, пластырь, перекись и спирт, хирургические иглы и шовный материал и антибиотики.

— Это все? — скептически вскидывает бровь «пожилой» мужчина.

— Вообще-то нет, — я снова поднимаю футболку на раненном. — Еще нужна капельница и растворы.

— Ты уверена, что мы найдем в круглосуточной аптеке иглы и нитки?

— Шовный материал, — поправляю его. — Нет, не уверена. Но другого предложения у меня нет. Если вы знаете, где все это достать…

— Я знаю, — «безымянный» радостно улыбается. Все лица обращены к нему. Но он уже несется в соседнее помещение.

Не проходит и минуты, как он тащит металлический чемоданчик с красным крестом на боку.

Я такие в колледже видела только в медицинском музее.

— Вот, — он ставит свою добычу на стол и открывает.

Не смотря на раритетность чемодана, начинка у него весьма современная. Тут находится почти все, что надо. За остальным срывается молодой байкер.

— Откуда? — бросаю я, вскрывая упаковку с перчатками.

— Кулибин, — выдает байкер неизвестное мне имя. А вот все остальные понимающе улыбаются и выдыхают с облегчением.

— Кто это?

— Это наш товарищ. И у него есть все.

— Он врач или маньяк? — спрашиваю я, доставая из чемодана какой-то страшный хирургический инструмент, значения которого я не знаю.

Ответом мне служат веселые смешки.

— Мы не уверены, — выдает «пожилой» байкер.

Я больше не допытываюсь, обрабатываю поочередно все раны спиртом и йодом, обкалываю лидокаином и начинаю шить.

Не знаю, сколько у меня на это уходит времени. Я стараюсь сделать все аккуратно.

Рядом попеременно дежурит кто-то из байкеров, поднося воды то мне, то раненному.

— Готово! — отрезаю ножницами пластырь и фиксирую последнюю повязку.

Потягиваюсь и охаю от боли. Все мышцы свело.

— Пойдем, девочка, переговорим, — ко мне почти вплотную подходит отец Рыжего. Вздрагиваю от его хмурого взгляда. Оборачиваюсь, но остальные мужики старательно на нас не смотрят.