Покровитель птиц

Загадочно в Гарсисе было и то, что время от времени жили у нее кошки, которые потом надолго пропадали, превращаясь в бродячих, а затем исчезали всей кодлой, чтобы однажды, то метельной зимою, то дождем питерской пробы снова обнаружиться.

Гарсиса подошла к окну. За закрытым по неизвестной причине обезлюдевшим ларьком на фоне трамвайного моста стоял неведомый мужик в перьях, петух петухом (а петухов старуха боялась пуще крыс), смотрел на нее.

Она закричала и заплакала.

— Петел! Петел! — орала она на всю улицу. — Сейчас кукарекнет! Сейчас!

Мужик-петух открыл свою не видимую отчетливо по старческой слепоте пасть и замяукал на весь околоток. На вопли старухи сверху по винтовой лестнице (оставшейся от былых дней не сломанной, но и ненужной) спустилась Шанталь.

— Что с вами? Что?

— Там… петух… мяукал… Мужик-петел… Оборотень…

Шанталь выглянула в угловое окно: никого, тишина, въезжающий с тихим бряканьем с левого берега Фонтанки на мост граненый трамвай.

— Да это индеец в индейском наряде, приехал ненадолго, в гости к художникам ходит в дом через дорогу. Не бойтесь. Будем чай пить.

Шанталь принесла чай, любимые старухой конфеты, соевые батончики. Рассеяно слушая старушечий лепет, прихлебывая из голубой чашки, она думала о городах, из которых, по предположениям разных соседей, прибыла Гарсиса: Екатеринбург, ныне Свердловск, Гомель, Томск, Кисловодск, Пятигорск, Архангельск. Еще она думала, как, в сущности, странно представление коммунальных детей о том, что они всегда будут детьми, а старуха всегда была старухой.

Глава 27 ПАРТЕР

Ах, как памятны прежние оркестры!

Не военные, а из мирных лет!

Расплескалася в улочках окрестных

та мелодия, а поющих нет.

Булат Окуджава

«Первая его любовь, — так начиналось формальное письмо Нины, — была „девушка с солнечными волосами“. Кажется, ее отец был морской офицер инженерных войск. Б. Л. пригласил ее в театр, купил два билета в партер, четвертый ряд. Когда она подошла к театру, он ее не узнал: она распустила волосы, надела черное бархатное платье и нитку жемчуга».

Весь театр словно свел своды свои над ними, окружил белыми с золотом декорациями зала своего, обвел бархатом темно-алым поручней кресел, завесей лож, занавеса, намоленный храм искусства.

«Он говорил мне: „Она была красавица, на меня смотрели, — я иду с такой красавицей; казалось, все зрители смотрели на нас. Утихло всё, замолчало, мерцали блики, светилось ее жемчужное ожерелье“.

— Вы говорили — она считалась вашей невестой? А почему вы не поженились?

— Всю ее семью — и ее тоже — расстреляли как врагов народа».

В этом театре, главном театре города, он больше никогда не покупал билеты в партер.

Глава 28 ХОРЫ

Шостакович цитировал темы Уствольской в своих сочинениях и даже хотел на ней жениться.

И. Овчинников, некролог из будущего

Но из прошлого, из былой печали,

как ни сетую, как там ни молю,

проливается черными ручьями

эта музыка прямо в грудь мою.

Булат Окуджава

«Я была завлитчастью в Кировском театре, — писала Нина во втором своем формальном письме, — работала с Григоровичем и Якобсоном, подбирала им материалы, например, к „Каменному цветку“. У меня было музыкальное образование в объеме музыкальной школы; а высшее, как известно, — ленинградский филфак.

Сначала познакомилась я с композитором Салмановым, он мне очень понравился. Салманов учился у Гнесина вместе с Клюзнером, однажды зашел о нем разговор, да я к тому времени много слышала о нем, но не видела никогда. „Ему есть что сказать“, — говорил о нем Салманов. Меня привлекал образ, создававшийся из этих разговоров: неуживчивый характер, одаренность. Когда в театр зашел Клюзнер, я узнала его по описанию: взгляд из-под чуба; тощий, элегантный. Он заинтересовался мною, поглядывал — я в тот момент говорила по телефону, задавала вопросы музыкального характера. Думаю, я понравилась ему и внешне, у него была склонность к дамам типично русской внешности (исключением можно считать разве что экзотическую Милу): у первой его любви, да и у второй его женщины, Галины Уствольской, внешность была славянская. В те времена и меня, и многих привлекала неординарность, необычность. Конечно же, притягивала его „бирючность“, колючесть, да еще и подспудно возникало самолюбивое женское желание приручить такого пса».