Покровители

Воронка была огромна, метров пятьдесят в диаметре. От приземистого двухэтажного здания с уютными белыми окнами не осталось и следа, также как и от его постояльцев. Гризов тупо вглядывался в развороченную землю, куски битого кирпича и горящие за дальним краем воронки, перевернутые вверх дном, искореженные автомобили. Он не мог поверить, что все вот так быстро и нелепо произошло. Зачем? Почему именно сейчас? Да и кто вообще все это натворил?

Все, кто мирно спал в этом мотеле, мертвы. Также, как и пьяная девочка Леля. Она погибла во сне вместе со всеми. Погибла, потому что это он ее сюда притащил. Погибла, как и те, кто провожал белые ночи на берегу залива. Гризов не мог отделаться от мысли, что один виноват во всех этих смертях.

Словно отголосок прошлой жизни, той, что была до армии, ему вдруг вспомнилась Катя. Воспоминание было смутным, словно образ Кати находился за толстым звуконепроницаемым стеклом. Нет, она не умерла, не пропала, не бросила его, дождалась из армии. Но, вернувшись, спустя короткое время, Гризов понял, что они вдруг как-то безо всяких видимых причин стали чужими друг другу. Все-таки два года это срок, он позволяет проверить свои чувства, как говорят в ЗАГсе. Но до ЗАГса они не дошли. Тихо, мирно расстались. Да и к чему громкие слова, если все было понятно и так. Несмотря на все положительные предпосылки, все-таки НЕТ.

С той поры прошло уже почти два года, и Гризов иногда спрашивал себя, правильно ли он поступил. И внутренний голос почему-то уверял его каждый раз, что правильно. Ибо Гризов в глубине души верил в то, что если встретишь свою судьбу, то сомнений не будет. А тогда они были. Несмотря на все положительные предпосылки, были.

С противоположной стороны воронки засверкали многочисленные мигалки и завыли сирены. На место происшествия приехало сразу несколько машин милиции и скорой помощи. Гризова, стоявшего между обломками сосны, с противоположной стороны наверняка было не видно, кругом дым, пыль, бурелом. Он решил признать то, что увидел, случившимся, а вмешательство милиции в это дело ничего уже не исправит. Поэтому можно было уходить, не привлекая внимания. А то станет свидетелем, а свидетели, как известно, долго не живут. Лучше самому попытаться разобраться во всем. Теперь для него это личное дело.

Гризов попятился назад, вернулся на пляж и прошел по мокрому песку добрый километр, прежде чем снова выбрался на шоссе подальше ото всех мигалок. Затем он еще долго шагал по ночному пустынному асфальту. Слева по ходу шумел Финский залив. Светало. Но Гризову было наплевать на рассвет. Лишь перед самым Зеленогорском, когда до друзей было уже рукой подать, он поймал шальную «Газель» и подъехал последние пять километров пути. Но к друзьям не пошел. Закатился сразу на вокзал, купил газету в круглосуточном киоске и, примостившись в зале ожидания, стал ждать первую электричку на Питер.

В газете писали, что Бен Ладен так и не пойман. Пронырливый и скользкий президент всех американцев не смог разыскать в Афганистане террориста номер один. Тот как в воду канул. Помимо чисто политической информации коллеги-журналисты сообщали, что народ Афганистана, согласно достоверным американским источникам, приветствует освободителей. Простые люди с радостью пьют «Кока-колу», о которой мечтали столько лет, мужчины-моджахеды выразили желание сдать оружие и научиться играть в бейсбол, а освобожденные от рабства ислама женщины теперь мечтают стать девушками по вызову и демонстрировать свои прелести за доллары всем желающим. Скоро в Кабуле планировалось первое в истории освобожденного Афганистана шоу в стиле «Плей-бой», пока под охраной военных.

«Да, с грустью подумал Гризов, если хочешь уничтожить национальную культуру в какой-нибудь стране, то туда надо завезти «Кока-Колу», «Пепси-Колу» и «Плейбой». Не надо даже водки. Очень скоро все и так станут животными».

Объявили посадку на первую электричку. Гризов выбросил газету в урну. Забыв купить билет, вошел в вагон, сел на деревянную скамейку, притулился у окна и кемарил до самого прибытия на Финляндский вокзал.

Оказавшись снова в городе, он впервые задал себе самый неприятный вопрос «Что дальше?». Домой почему-то не хотелось. Не то, чтобы боялся бомбардировок в центре Питера или каких-то бандитских наездов по поводу проведенных журналистских расследований. Просто не хотелось. Хотя теперь, похоже, можно было ожидать всего. Странно, но Антон был уверен, что это не стандартная мафия, там он так сильно еще никого не достал. Так, покусывал пока, за это не убивают. Тем более не ракетами. Слишком много чести. А вот с самолетами он, похоже, кому-то крупно наступил на хвост. Предположения, конечно, были, но кроме них ничего существенного. Хотя эта версия выглядела самой правдоподобной, все равно не верилось. Чтобы так, из-за одного журналиста посылать целую эскадрилью сравнять с землей мотель, перепахать кусок пляжа, наделать столько шуму, все это как-то не укладывалось в голове. Бред какой-то.