Покровители

Костян вылез из кабины и махнул рукой Антону, чтобы тот покинул грузовик. Журналист прыгнул на мокрый песок, и, прихватив два рюкзака, свой и оставленный в кузове Колей, резво зашагал к воде. Последним к лодке приблизился Костян, прикрывавший операцию с тыла.

Испуганные арабы, прижавшиеся к своим машинам на понтоне и рухнувшие на палубу пароходика, наблюдали за происходящим, не зная, кто эти странные люди, затеявшие стрельбу. А когда убедились, что американцы все убиты, а их никто пока убивать не собирается, то подняли такой радостный вой, что он, наверное, был слышен на всем побережье Евфрата. Костян даже на всякий случай дал очередь в воздух, чтобы временно, до отъезда, утихомирить арабов. Те притихли на несколько секунд, но не найдя убитых в своих рядах, снова принялись радостно орать, указывая на американцев. Теперь их было не обмануть. Автоматная стрельба в воздух была для них с детства знакомой музыкой. В других обстоятельствах русских спецназовцев, вероятно, сделали бы национальными героями Ирака, но сейчас Костян решил обойтись без лишней помпезности.

Убедившись, что моторная лодка вполне пригодна для немедленного плавания и легко увезет четверых с багажом, спецназовцы, быстро погрузившись, отчалили под радостные крики иракцев. Перед отплытием, Голуаз сбегал обратно к «Хаммеру» и установил растяжку на дверь водителя, сбросив тело мертвого сержанта на песок. Так что американцев и в будущем ждал сюрприз. Не оставлять же в полном порядке целую боевую единицу.

Лодка была с металлическим днищем и резиновыми поплавками по всему периметру, что позволяло ей не утонуть, даже после получения дырок ниже ватерлинии. Мощный мотор «Меркьюри» работал на полную катушку, легко унося её с людьми и грузом вперед. Это вселяло надежду, но Костян, едва отчалили, сразу сообщил команде, что на такой классной лодке далеко не пройти. Американцы скоро узнают о происшедшем на переправе и кинуться ее искать. А до Эн-Наджефа рукой подать. Хотя, группе всего только надо пройти десяток километров по воде и высадится на другой берег реки перед самым городом. Так что, может, и дотянут до места высадки. Ну, а если что, надо будет искать другое плавсредство.

Старшой как в воду смотрел. Не успела моторка со спецназовцами пройти по мутной и теплой воде Евфрата, на взгляд Гризова, и пяти километров, как позади раздался стрекот вертолета. Судя по звуку, даже сразу двух. Значит, американцы уже всполошились. Ничем хорошим это не грозило. Особенно когда на дворе белый день, а на реке никого кроме одной единственной моторки, которая в этих местах казалась инопланетным космическим кораблем и не могла не обратить на себя внимания вертолетчиков.

Костян обернулся к сидевшему за рулем Голуазу, крикнув:

– Правь к берегу!

Но тот и сам уже закладывал дугу в сторону тростников и видневшегося между ними утлого домика с пирсом. Когда вертолеты вот-вот должны были показаться из-за поворота реки, Голуаз на полном ходу загнал лодку под высокий пирс. Антон еле успел пригнуть голову, едва не рухнув на дно лодки, чтобы не расшибиться о нависавшее над водой здоровенное бревно. Для остальных такие развлечения, похоже, были в порядке вещей. Никто даже слова не сказал Голуазу. Только одному Антону захотелось крепко выругаться, но и он промолчал для конспирации.

Буквально через десять секунд вертолеты пронеслись в сотне метров над руслом широкой реки в сторону Эн-Наджефа. Гризов спинным мозгом почуял, что разыскивают именно их. Спустя минуту вертолеты вернулись, на этот раз они пронеслись прямо над пирсом. Успокаивало только то, что американцы не стреляли. Значит, точно не смогли определить их местонахождение.

Когда вертолеты, сделав еще один заход, улетели совсем, Костян скомандовал:

– Выбираемся на берег. Осторожно ищем местную лодку и ждем. Эту придется бросить. До темноты отсюда ни ногой. В ближайшее время американцы не успокоятся. Значит, пойдем ночью, переправа уже недалеко отсюда. Коля осмотрись.

Осторожно выгрузив рюкзаки с поклажей, спецназовцы заняли пустующий дом. Пока Коля Быстрый проводил рекогносцировку на местности, привязав лодку под пирсом, чтобы ее не заметили с воздуха, Голуаз успел сварить горячего супа из сублиматов, устроив в одной из закрытых комнат небольшой походный костер.

После всей этой беготни журналист ужасно устал и с удовольствием бы остался здесь на пару дней отдохнуть. На берегу Евфрата ему с первого взгляда понравилось. Тепло, светло, пологие прибрежные холмы, много зелени. Древние шумеры знали, где поселиться. Если бы он находился тут в творческой командировке или туристической поездке, то он так бы и сделал. Но его командировка формально закончилась с убийством Натальи из Самары. А все, что с ним происходило в течение двух последних дней и ночей, напоминало Гризову какой-то непрерывный кошмар. Он даже вдруг стал тосковать по своему уютному рабочему месту в редакции, где можно было, не торопясь, попить кофейку, глядя мутным взором в экран компьютера. И ждать пока навеет что-нибудь гениальное. Но все это было недостижимо.