Покровители

Ночью идти оказалось заметно легче. Перед выходом слегка перекусили сублиматами, на которые желудок Гризова не видевший ничего с момента высадки на берегу Ефрата, откликнулся положительно. Конечно, хотелось мяса и пива, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Журналист подумал, что съел бы сейчас целого слона.

Когда зажглись заезды, и на земле наступил кромешный мрак, Гризов решил, что спецназовцы сбрендили, – идти сквозь такую темень по пустыне, в которой еще неизвестно что водится, было безумием. Но они, как ни в чем не бывало, слазили в рюкзаки и достали оттуда компактные приборы ночного видения. У журналиста в рюкзаке отыскался такой же.

Смотреть на мир через прибор ночного видения Гризову показалось даже забавным. Все выглядело как в фильмах ужасов, каким-то мрачно зеленым. Но зато прорисовались очертания песчаных холмов, и стало возможно продолжать движение. Беспокоило Антона только то, что змею в этот прибор все равно не разглядишь. А змей он отчего-то не любил. Они мелкие и ядовитые. Наступишь, не обрадуешься. Но, Гризов старался об этом не думать, вяло шагая по ночным пескам. Чтобы как-то себя отвлечь от тяжелых мыслей, связанных с опасностью для жизни, Гризов стал думать на отвлеченные темы в планетарном масштабе.

«Интересно, рассуждал он, где мы сейчас вообще-то находимся? Летели вроде бы на юг от Евфрата. Хотя, я отключался в вертолете, могли ведь повернуть куда угодно. Но если все же на юг, то значит углубились в сторону границы с Саудовской Аравией. Хотя какая здесь граница, наверняка ни дорог, ни постов, ни КПП ни таможни, ведь кругом пески. Документов никто не спрашивает. А попадешься американцам, так просто расстреляют…»

И вдруг он отчетливо вспомнил, где видел того американца, вылезавшего утром из палатки. Во время их прошлой встречи, тот тоже вылезал и смотрел на него пристально, Только вылезал он из машины оккупационного командования и смотрел на Гризова, как тот снимает убитых на перекрестке американскими солдатами женщин. Это был один из тех генералов. Только что он делает здесь, в пустыне, за сотни километров от Багдада, машин и нормальных дорог? «А что я здесь делаю? – подумал Гризов и устало вздохнул».

В последние полчаса Антону стало казаться, что он слышит какое-то шуршание по сторонам от их небольшой колонны. Несколько раз он даже замечал какие-то низкие тени и слышал отдаленное поскуливание и повизгивание. Пустыня совсем не вымирала ночью, как могло показаться, а наоборот оживала. Отовсюду на путников, забредших в самое сердце песков, таращились сотни настороженных глаз. И это очень нервировало журналиста, который при каждом новом звуке все крепче сжимал автомат. Ему казалось, что со всех сторон за ним наблюдают хищники. Он читал, что в местных пустынях довольно богатая фауна. Здесь во множестве водятся гепарды, которые охотятся на антилоп. Львы, гиены, волки и шакалы. Ну, и само собой разумеется, всякая мелочь, включая тушканчиков.

Поэтому, когда впереди раздался грозный рык, журналист не сильно удивился, а скорее немного испугался. Все-таки встречаться ночью со львом, ему не хотелось. Перехватив свой автомат покрепче, Антон осторожно двинулся вперед, где, слившись в один клубок, по земле катались человек и зверь.

Глава тринадцатая. «Странный объект»

Это был Голуаз, который пытался оторвать от себя здоровенного волка, мохнатую шею которого изо всех сил сдавливал двумя руками. Антон хотел выстрелить, но побоялся убить человека. Пока он решал, что делать, из-за спины появился Костян с ножом в руке и, изловчившись, одним точным движением всадил широкое лезвие волку в бок и с оттягом вытащил обратно. Раздался дикий вой, от которого у Гризова мурашки забегали по коже. Голуаз сбросил с себя раненного волка, выхватил свой нож и быстрым движением перерезал ему глотку, прикончив зверя. На землю полилась еще теплая кровь черного, как казалось в прибор ночного видения, цвета. Немного подергавшись, волк затих.

– Здоровая сволочь, – сказал Голуаз, отряхиваясь, и убирая нож в специальный карман, – спасибо, старшой.

– Не порвал он тебя? – уточнил Костян, убирая свой нож.

– Обижаешь, – обиделся Голуаз, – нас хорошо учили. Я бы его сам порвал, если б ты не поторопился с подмогой.

– Ну, извини, – ответил Костян, – в следующий раз дам тебе шанс разобраться самостоятельно.

В этот момент снова послышался близкий вой.

– И этот шанс не так далек, – проговорил подошедший Коля, и, обернувшись ко все еще сжимавшему автомат Гризову, добавил, – погоди палить, журналист. Не шуми раньше времени. Эти волки вряд ли снова сунутся. Хотя, кто их знает. Тут другое интересно.

Голуаз и Костян, отвлеклись от волков, уставившись на Колю.

– Я метрах в пятидесяти наткнулся на какой-то колодец. Кладка из сырцового кирпича, древняя. Но с ним что-то не так.

– Что не так? – уточнил старшой.

– С виду, колодец как колодец, только пересохший. Но метрах в ста отсюда еще один есть. Я туда камушек бросил, а там «дз-и-нь», решетка. Спрашивается, зачем?

– Вентиляция? – спросил Костян.