Покровские ворота (сборник)

Елизавета . Надобно верить в свою звезду, она и поможет. Дай, я тебе надену перстень. Это ведь не простой перстенек. Это твой талисман, Алеша. Пантакль. Скоро ты сам увидишь, какова в нем сила влияния. Видишь, в оправе его сапфир. А сапфир – это камень солнца. Под ним же листик гелиотропа. Сапфир – это мой заветный камень. Он исцеляет от меланхолии, усугубляет мужество, тешит. Утром взгляни, что за синий цвет. Густ и темен, почти фиолетов. Любимый мой цвет. А мы с тобою – теперь одно.

Алексей . Спасибо, Лизанька. Все-то ты знаешь.

Елизавета . Погоди. Я многому тебя научу. Свойства камней многообразны. Надо их помнить, сердечный друг. Аквамарин укрепляет зрение и лечит ярость. Зато алмаз смиряет гнев и дает воздержание.

Алексей . Ну его к лешему. Ни к чему.

Елизавета . Вот ведь ты какой ненасытный. Гиацинт спасает от грома, смарагд обезвреживает яды.

Алексей . Вот это дело.

Елизавета . А бирюза мирит поссорившихся супругов.

Алексей . Обойдемся и без нее. (Обнимает Елизавету.)

Елизавета (тихо) . Багряно-желтый сердолик помогает разрешиться от бремени.

Алексей . Это уж точно мне надо знать.

Елизавета . Что ж ты смеешься? Жизнь моя, ты знаешь ли, о чем я мечтаю? Тебе наследника подарить. Тебе и России. И чтоб он был красив, как мать, силен, как отец, и храбр в любви, как они оба.

Алексей . Ой, Лизанька, рано еще мечтать. Действовать надобно. Знаешь ли ты, в чем отличие бессмертных от смертных? Не в дарованьях и не в уме – в способности к действию. В ней одной. Завтра я отбуду в Ливорно. Там стоит послушный мне флот. Для него закон – мое слово.

Елизавета . Алеша, не оставляй меня.

Алексей . Не дело мужчины лежать под юбкой.

Елизавета . Если ты уйдешь хоть на час, я умру, я и жить не стану.

Алексей . Едем со мной.

Елизавета . С тобой?

Алексей . Решись.

Елизавета . Как же… так вдруг?

Алексей . Чего же мешкать?

Елизавета . Милый, я сама не пойму. А боязно…

Алексей . Что ж нам теперь бояться? Кто боязлив, тот воюй на перине и не мечтай о русском троне.

Елизавета . Правда твоя.

Алексей . Теперь, мой друг, положимся на свою фортуну. Вынесет, будем вместе жить, а выпадет помереть, так рядом.

Елизавета . Еду.

Алексей . Ты женщина по мне.

Елизавета . Отныне и навсегда, Алексей, – одна ты мне на земле защита.

Алексей (чуть слышно) . Ах, Лизанька, приголубь меня. Дай позабыть про все на свете. Про все, что знал, про все, что узнаю. А пальчики у тебя что пух. Как облачко по щеке порхнуло. Ах, Лизанька, где я с тобой побывал? На земле так не было, на небе не будет.

Елизавета . Подумай только, в какую-то ночь мать моя и отец мой вот так же любили друг друга и шептали: ах, Лизанька, ах, Алеша, ах, Лизанька… чтоб мне потом явиться на свет и ныне тебе шептать вот так же: ах, Алеша… и слышать в ответ: ах, Лизанька…

Алексей . Приедем в Ливорно, утром солнце взойдет над бухтой, ветер раздует нам паруса, и полетим мы с тобой по морю.

Занавес.

Часть вторая

5

Палуба корабля. Лесенка ведет в кают-компанию. Елизавета и Кустов. Вечереет.

Кустов (чуть нараспев) .

Все в свете суета, в котором мы живем.

Все тленность, все ничто, мечта пустая в нем.

Мы только за одной стремимся суетою,

За нами суета, и нет душе покою.

Елизавета . Ах как верно, так верно, чудо как верно!

Кустов (нараспев) .

Мучительная страсть, престань меня терзать,

Престань прекрасную мне в память вображать.

Мне скучно, где моей драгой не обретаю,

И пусто меж людей без ней, я почитаю.

Елизавета . Все так, все так. Женщина так же себя ощущает.

Кустов .

Жестокая судьба грозит бедами мне.

Я мучусь наяву, я мучусь и во сне.

Елизавета . Как ты сказал? Повтори. Жестокая…

Кустов . Жестокая судьба грозит бедами мне.

Елизавета . Что за дар – слова отыскать, чтобы они в самой душе отзыв родили. Дар высокий! Не правда ль, Михаил Никитич, в словах вся музыка заключена, все равно что в клавишах или в струнах, ее из них надо только добыть.

Кустов . Справедливо заметить изволили. Оттого-то пиит своей судьбы, сколь бы горькой она ни была, на другую не променяет, что Бог вложил, то Бог и возьмет.

Елизавета . Как пели вчера на берегу! Все отдать за такое пенье! Помню, ребенком еще, средь ночи, я вдруг проснулась, слышу, поют. Я и пошла на звук голосов. Долго я шла – едва догнали. Так ворочаться не хотела, так плакала – не приведи господь.