Покровы иллюзий

Мужчина говорил и говорил, раскладывая по полочкам все факторы, из которых складывалась его безупречная работа. В какой-то момент, он заметил, что Изабелла расслабилась и смотрит на него совсем иначе.

— И что бы ты сказал обо мне? Можно ли назвать красивой меня? — с лёгким придыханием спросила она.

Её правая рука медленно прикрыла грудь, а левая ладошка скрыла промежность. Такая перемена не удивила Марка, но и не оставила равнодушным. Движения примы наполнял не эротизм, а грация. Они привлекли мужской взгляд, и в следующий миг продолжили свой путь. Пальцы скользили по коже, чуть подрагивая.

— Тебя можно назвать чувственной. Тридцать процентов опрошенных пользователей Сети считают, что ты «горяча, как голубой сверхгигант».

— Скрываешься за числами, — она подшагнула к нему, не прекращая двигать кистями. — Неужели в двадцать девять лет ты остаёшься юным девственником?

— Нет, но я так же вижу, что мне сейчас ничего не светит, — улыбнулся Фёст. — Ты смотришь совершенно иначе, когда у тебя в голове фривольные мысли. Ещё и губами чуть причмокиваешь, словно смакуешь ожидание.

— Один-ноль, ты победил, — Изабелла шагнула мимо Марка и двинулась в сторону своей гримёрной. — Но наш разговор не окончен.

Марк проводил взглядом её совершенную фигурку и облегченно выдохнул. Госпожа Фон обладала увлекающейся натурой. Оставалось дождаться, чтобы она успела переключить своё внимание на что-то другое.

Мужчина подхватил невесомую ткань костюма и крылья, задумчиво перебирая пальцами перья. Этот короткий разговор оказался тяжёлым. Он не собирался раскрываться перед женщиной. При приёме на работу проверяли только его цифровое резюме, без личного собеседования. Без контрольного разговора с психологом. Конечно, для этого пришлось нарушить пару законов и взломать корпоративный сервер, и Марк прекрасно понимал последствия раскрытия этого факта.

В уголке глаза моргнули часы, сигнализируя о наступлении нового дня. По крыше павильона застучали первые робкие капли дождя. Каждую полночь климатическая служба Тетры устраивала небольшой ливень на пару часов. В планетарной Сети это называли «романтик». Марк пробовал сидеть на подоконнике в своей пустой квартире и смотреть, как капли дождя стекают по пластику окна. Подсчитав все двадцать две тысячи четыреста восемь капель, он признал, что не понимает смысл этого занятия.

— Я улетаю домой, — Изабелла вышла из гримёрной. — В ближайшие три дня ты мне не нужен. Как только переделаю музыку и хореографию, сразу позвоню тебе, поэтому оставайся в доступе. И удали сегодняшнюю запись.

Защитный костюм примы глянцево блеснул. За спиной девушки играли габаритными огнями короткие плоскости крыльев. Фон презирала полёт во фларах. И только острая необходимость могла загнать планет-приму в массивный бронированный лимузин.

Изабелла управлялась с индивидуальным лётным устройством словно матёрый пилот истребитель. Фёст пару раз попробовал отследить её. В первый раз лично, и почти сразу отказался от этой затеи. Прокатный флар не мог угнаться за юркой фигуркой и не привлечь внимание. Второй раз с попыткой взломать планетарную сеть контроля воздушного движения Марк предпочитал не вспоминать.

— Очнись, — она потрепала его по плечу. — О чём задумался?

— О возможности поработать со светом, чтобы игрой теней сделать акценты на движениях, — солгал Марк.

— Посмотрим…

Задумчиво нахмурившаяся Изабелла ушла, а мужчина всё смотрел на то место, где она стояла обнажённой. По совокупности деталей, сохранённых в его памяти, Фёст подтвердил первоначальный вывод: прима обладала совершенным телом.

«Красота идеала неоспорима? Нет. Есть прямо противоположные мнения в объёме, превышающем статистическую погрешность. Изабелла Фон рефлекторно движется эффективно. Минимально необходимый угол, точно выверенное усилие. Значит, у неё красивая походка? Всё то, что я опишу несколькими терминами, можно заменить одним словом?»

Он сел за голографический пульт и начал прокручивать неоконченное выступление. Чтобы не говорила прима в порыве перфекционизма, её танец завораживал. Гипнотический эффект усиливался, если удавалось пересечься с ней взглядом.

Марк давно разложил на векторы каждое движение танцовщицы в сотнях её выступлений. Съёмка всегда велась так, чтобы Изабелла смотрела чуть выше возможного зрителя. А портал в Сети, где размещались записи, какой-то профи настроил так, что точка обзора не давала контакта глаза в глаза.

Сам Фёст считал, что сила воли, харизма и напряжённая чувственность, которыми фонтанировала планет-прима, могли сломить слабых духом мужчин. Результат мог быть разным: от тихого фанатизма до преследования и охоты на объект вожделения.

Себя мужчина относил ко второй категории. Он алкал понять эту гениальную девушку, заставившую его перебраться на Тетру.

— Изабелла… — Имя оставляло на губах непонятное Марку ощущение.

Сверхлогичный и рациональный мозг Фёста перебирал вероятности и возможности, пытаясь решить финальное уравнение. И в последний момент ответ ускользал.

ВНИМАНИЕ! УГРОЗА ЦЕЛОСТНОСТИ СИСТЕМЫ!