Покрышкин

Дивизия Покрышкина переходит в подчинение командующего 2-й воздушной армии генерала Красовского. Степан Акимович Красовский, 47-летний умный генерал, родом из белорусских крестьян, вскоре проникся к летчику глубоким уважением. В Львовско-Сандомирской операции (13 июля — 29 августа) дивизия Покрышкина всегда на острие удара. Войска 1-го Украинского фронта в этой стратегической операции разгромили группу армий «Северная Украина», освободили вместе с войсками 4-го Украинского фронта Западную Украину, совместно с 1-м Белорусским фронтом — юго-восточные районы Польши. На западных берегах Вислы был захвачен крупный Сандомирский плацдарм.

Дивизия Покрышкина, базируясь на полевых аэродромах в районе Рава-Русской и Немирова, вела бои в тех местах, где был совершен первый воздушный таран. Александр Иванович писал: «Символично, что мы, последователи первых русских авиаторов, будем летать с аэродрома, с которого взлетел в последний боевой вылет национальный герой России Петр Николаевич Нестеров…»

Осложняло наступление Красной армии в Западной Украине противодействие боевиков Организации украинских националистов (ОУН), которые обстреливали аэродромы, убили командира эскадрильи 104-го гвардейского полка Михаила Лиховида и авиатехника Краснянского. Начальник особого отдела дивизии A.A. Волобуев сообщил Покрышкину, что директор школы, на квартире которого жил комдив, арестован. Он оказался руководителем районной организации националистов.

Александр Иванович решил лично поговорить с арестованным:

«— А почему вы не убили меня в то время, когда я ночевал в вашем доме?

— Это мне было невыгодно. Я надеялся, что проживание у меня такого большого начальника отведет подозрение чекистов».

… Успехи наших летчиков в боях были значительными, но малейшая недооценка противника, потеря настороженности, как вспоминал Александр Иванович, вели к потерям в своих рядах. Погиб талантливый летчик, заместитель комэска 16-го гвардейского полка белорус Александр Ивашко. 13 июля восьмерка командира 104-го гвардейского полка Владимира Боброва атаковала большую группу бомбардировщиков, несколько «юнкерсов» было сбито. Увлеклось атакой и звено прикрытия, тем самым пропустив внезапный, из-за облаков удар «мессершмиттов». Был сбит ведомый Боброва Михаил Девятаев, его позывной в воздухе совпадал с национальностью — «мордвин». Потеряв сознание от удара о стабилизатор «кобры», обгоревший, он приземлился на парашюте в расположении немецкой части.

Судьба Девятаева, ученика и последователя Покрышкина, удивительна и символична. Он попал в плен и оказался в строго засекреченном немецком ракетном центре на острове Узедом в Балтийском море.

Шел январь 1945-го. С грохотом уходили в небо сигарообразные ракеты. Это были самолеты-снаряды Фау, детище Вернера фон Брауна, крупнейшего немецкого конструктора, ставшего после войны директором космического центра в США. С Фау Гитлер связывал надежды на поворот в войне, на деморализующие атаки территории Англии, восточного побережья США, промышленных центров СССР на Урале и в Сибири.

… Немец-пилот «Хейнкеля-111», оснащенного спецаппаратурой, с презрением взирал на пленного в полосатой робе, одного из каторжников, который сбрасывал снег с крыла самолета. Пленный был изможден, вес его — сорок с небольшим килограммов, на широкоскулом лице следы побоев.

Михаил Девятаев вспоминал: «Летчик, видимо, желая похвастать своим мастерством, то включал, то выключал моторы… Его взгляд, направленный на меня, как бы говорил: смотри, русский болван, как мы запросто все делаем! А я нарочно раскрыл рот и удивленно смотрел на него да покачивал головой, будто завидуя ему… В моей памяти все это как будто сфотографировалось — так хорошо запомнил каждую операцию».

Михаил Девятаев с детства отличался непокорным характером. Он был тринадцатым сыном в крестьянской семье. Рос в бедности, без отца. Как многие другие мальчишки 1920—1930-х годов, решил стать летчиком, впервые увидев самолет. Закончил в Казани речной техникум и аэроклуб, затем Чкаловскую военную авиационную школу летчиков. В 1941 году летчик-истребитель Девятаев сбил девять самолетов, из них три бомбардировщика. Был тяжело ранен, спасен медиками, которые прямо на крыле самолета перелили ему кровь, отданную командиром — Владимиром Бобровым. Чтобы ногу не ампутировали, Девятаев отказался от наркоза, наблюдая весь ход операции. Хирург сказал только одно слово: «Кремень…» Списанный в санитарную авиацию, летчик спас тяжелораненого генерала. Прилетев на своем У-2 в указанное село, Девятаев узнал, что генерал отправлен в Москву поездом. Но летчик видел — дорога уже перерезана немцами. «Как же быть — смириться с ходом событий или пойти им наперекор, навязать свою волю?»— в этой фразе весь Девятаев. Дважды, обгоняя состав, он садится на У-2 рядом с железнодорожным полотном, выходит на рельсы. Машинист остановил состав… Генерал подарил летчику пистолет и сказал: «Я буду помнить вас, пока жив».