Покрытый Льдом (ЛП)

Перестав застегивать молнию, я снова опускаюсь на скамейку и сцепляю руки на коленях.

— Я знаю его с тех пор, как мы учились в школе. Тогда это была влюбленность издалека. Да, мы тусовались в одной и той же кампании, но он всегда был недосягаемо крутым парнем. Я была некрутой девчонкой с блестящими оценками.

Она молчит, внимательно слушая.

— Когда мы уехали в университет, я рассталась со своим бывшим. Я знала, что было неправильно продолжать водить его за нос, и с тех пор у меня было несколько парней, но ничего серьезного. Я поддерживала слабый контакт с Заком. Я отправляла ему смс с поздравлениями по поводу победы в Кубке Стэнли, а он время от времени писал мне, чтобы проверить, как я. Но это было изредка. Но я никогда не забывала о нём. Никогда не переставала интересоваться, как у него обстоят дела под всем этим блеском и гламуром НХЛ.

Я чувствую себя легче с каждой секундой, как будто я сняла с себя тяжелый мешок, который носила на спине долгие годы.

— Как чудачка я просматривала его социальные сети. Однако через некоторое время я перестала это делать, увидев его под руку с женщинами. Иногда были фото, как он целуется с одной из них. Я знаю, что он не плейбой, но, боже, то, как они набрасываются на него. Это было слишком тяжело вынести. Итак, я закрыла крышку коробки и похоронила её глубоко в своих чувствах. Этим летом он вернулся домой, и я не знаю. Всё поменялось.

Я вытираю слезу, стекающую по моему лицу, и Фелисити протягивает мне салфетку.

— У тебя там есть всё? — спрашиваю я, указывая на сумку.

— В значительной степени.

Я чувствую, как у меня опускаются плечи.

— Мы много спали вместе. Это было лучшее время в моей жизни. Но пару недель назад я отступила и твердо вернула нас во френдзону.

Она понимающе кивает.

— Вы всё ещё во френдзоне?

— Наверное? По крайней мере, я пытаюсь. Нам вроде как нужно это.

— Из — за расстояния или потому, что ты не хочешь его?

Я выдавливаю из себя недоверчивый смешок.

— О, я хочу его. Но наши жизни очень разные. Во — первых, мы живем за тысячи миль друг от друга, и у него напряженный график, так что он не сможет со мной видеться, а у меня дома своя карьера. Я также не уверена, что смогла бы жить такой жизнью — сумасшедшей хоккейной. Это уже слишком, не говоря уже о пристальном внимании общественности и СМИ. Я домашняя птичка, и у меня есть мама во Флориде. Остается ещё одна маленькая деталь…

— Эми?

— Больше похоже на ущерб, который она ему причинила. Не думаю, что он когда — нибудь снова будет доверять.

Она качает головой.

— Да, чёрт возьми, Джон снова прав.

— Прости, ты меня запутала.

— После всего, через что он прошел, и даже при всей дистанции между вами обоими, он делает всё возможное, чтобы удержать тебя рядом с собой. Он не может тебя отпустить.

Мой желудок скручивает; Мне нужно снять это обтягивающее платье, чтобы я могла дышать.

Её изумрудные глаза встречаются с моими.

— Давай, детка. Давай купим это потрясающее платье на его деньги и пойдем выпьем коктейль или два. Я тут главная, и, видит Бог, я думаю, что ты это заслужила.

ГЛАВА 24

ЗАК

Ледяная ванна — это не то, что нужно.

Она мне не нравилась, когда я учился в университете, а сейчас я ненавижу их ещё больше.

— Стареть — это не весело, — я поворачиваюсь к Джону, который выглядит таким же впечатленным “терапией”, как и я.

— Я на четыре года старше тебя, салага. Подожди, пока на следующее утро ты не сможешь сгибать колени.

— Мне они вроде как нравятся, — Дженсен залезает в другую ванну рядом со мной. — Шок заставляет тебя чувствовать себя живым.

Я откидываюсь назад и зажмуриваю глаза, борясь с дискомфортом, от которого у меня леденеют кости.

— Ты говоришь, как Луна.

— Сколько раз она это повторил? — кричит Джесси Джону.

— По меньшей мере, полдюжины. Нет, подожди, с этим — семь.

Я остаюсь неподвижным, надеясь, что, возможно, отсутствие моей реакции отпугнет их.

— Жена написала мне сообщение ранее; она сказала, что у Луны есть платье.

Я отвечаю на это.

— Да? Ей удалось убедить её?

На его лице расплывается широкая ухмылка.

— Ага. Ты стал беднее на четыре тысячи долларов и к тому же в немилости.

Я знал, что так и будет, когда заскочил к ним сегодня утром, чтобы передать Фелисити свою карту. Меня охватывает чувство удовлетворения от осознания того, что мне наконец удалось побаловать её. Я хочу делать это снова, и снова, и снова.

— У Кейт тоже кое — что есть, Дженсен.

— Рад за неё, — кричит он в ответ Джону, а затем вылезает из ванны.

— Ты ещё не отлежал нужное время, а я думал, тебе нравится отмораживать яйца, — язвительно замечает Джон.

— Нет, я закончил.

Он набрасывает полотенце на плечи и широкими шагами проходит через зону бассейна, с силой распахивая дверь раздевалки. Прямо как в баре в Уистлере, но с каждым разом он злится ещё больше.

Я смотрю на Джона.

— Что его гложет?

— Честно? Понятия не имею. Он такой уже какое — то время. Но сегодня утром он был убийственным на тренировке.

— Да, яростным. Напугал меня до чертиков, — отвечаю я.

— Зак Эванс, испугался? Ха, — на телефоне Джона зазвонил будильник. — Время вышло, приятель. Спасибо, чёрт возьми.