Покрытый Льдом (ЛП)

Я бросаю взгляд на спящего ребенка в коляске. Я могу разглядеть только его лицо, потому что он завернут в одеяло. Но я знаю, что он мальчик, так их фотографии во всех социальных сетях. Она назвала его Джастином. Когда я прочитала это в первый раз, мне захотелось швырнуть свой телефон в стену, но я была слишком занята, спасая телефон Зака от той же участи. И что самое интересное — она написала, что за этим именем скрывается её “вдохновение”: кто — то, кто “навсегда останется в её сердце”.

— Я хочу, чтобы ты ушла, — я смотрю на неё сверху вниз, пока она устраивается поудобнее.

— Знаешь, я и забыла, какой потрясающий этот диван. Я провела на нём столько ночей.

— Когда он узнал, что ты ему изменяешь, я полагаю? — бросаю я в ответ, направляясь на кухню, чтобы продолжить готовить фриттату. Я хочу быть подальше от неё, но, по крайней мере, я всё ещё могу видеть, чем она занимается в пространстве открытой планировки.

— Нет, — она насмешливо смеётся. — Ему нравятся фильмы ужасов, и мы всю ночь смотрели их. Я пугалась, и он обнимал меня, прежде чем относил меня в постель.

Лезвие моего ножа скользит по болгарскому перцу, который я режу, когда я чуть не падаю на пол от её слов. Я думала, что те моменты, которые я разделила с Заком, были особенными. Фильмы, тот факт, что он обнимал меня, пока я была напугана до смерти.

Я с облегчением выдыхаю, едва не задев большой палец, и, подняв глаза, вижу, что она листает что — то в своем телефоне.

— Эми. Тебе нужно уйти. Я гарантирую, что какой бы подарок у тебя ни был, он ему не понадобится.

Всё ещё с восторгом смотря на свой телефон, она встаёт с дивана и неторопливо подходит ко мне.

— О, этот подарок не для него, детка. А для тебя. Я имею в виду… — она стоит по другую сторону прилавка. — Технически, сейчас это не подарок, но через шесть месяцев ты, вероятно, поблагодаришь меня.

Я не отвечаю. О чём, чёрт возьми, она говорит.

— Ну что ж, — она покорно вздыхает и кладет телефон на стойку, пододвигая его ко мне. — В идеале я хотела, чтобы Зак тоже был здесь, поскольку он, вероятно, лучше меня всё это объяснит, но, полагаю, раз ты хочешь, чтобы я ушла, придется сделать это сейчас.

Когда я беру телефон, на экране высвечиваются сообщения, и когда мои глаза сосредотачиваются на том, что в них и от кого они, меня начинает тошнить.

Сообщения между Заком и Эми. Моё сердце кричит мне бросить телефон и уйти, но моё тело сопротивляется этому, мой большой палец продолжает безжалостно прокручивать страницу. Некоторые из них — сущая мерзость, из — за чего кажется, что они спят вместе уже несколько месяцев, с тех пор как он вернулся в Сиэтл. Другие — “Я люблю тебя” и “Мне нужно порвать с ней, но я не хочу причинять ей боль. Мне было весело летом, но это ненадолго”.

Не плачь. Не плачь, Луна. Это то, что она хочет видеть.

Он бы не сломал меня вот так. Только не Зак.

Я знаю, что он бы этого не сделал.

— Я знаю, о чём ты думаешь, — она опирается локтем на стойку и подпирает подбородок ладонью. — Только не Зак. Он бы не поступил так со мной.

Другой рукой она несколько раз постукивает красным ногтем по экрану, подводя меня к сути разговора.

Зак

Детка, не приходи сегодня вечером. Она здесь, на неделю раньше, чем ожидалось. Я обещаю, что найду способ увидеться с тобой до Рождества. Я скучаю по тебе, x

— Это неправда. Это всё фальшивка, — я беру себя в руки и отталкиваю отвратительную ложь обратно через стол.

Хватая телефон, её голос звучит намного резче. Она прищуривается, глядя на меня. Ищет любой намек на слабость.

— Что ты хочешь сказать? Что я какая — то сумасшедшая, которая всё это выдумала? — она усмехается. — У меня нет ни времени, ни возможности, чтобы создать такое.

Моя голова всё ещё находится в состоянии войны с моим сердцем, я пытаюсь убедить себя, что она именно такая. Сумасшедшая. Я указываю на коляску.

— Тебя не беспокоит, что твой мальчик останется без отца, когда всё это всплывет? Потому что именно поэтому ты здесь, не так ли? Чтобы раскрыть роман и разлучить меня с Заком. Что произойдет, когда Алекс узнает? Должно быть, он очень хороший отец, раз у него столько свободного времени теперь, когда он не играет в хоккей.

Она смотрит в сторону и качает головой.

— Хм? — я агрессивно фыркаю. — Всё, что я вижу, это то, что кто — то надумывает себе всякого.

По — прежнему отвернувшись от меня, она смотрит в конец коридора, который ведет в нашу спальню. Дверь широко открыта, и я знаю, что она видит мою одежду, разбросанную по полу, когда я бросилась переодеваться.

Подняв глаза к потолку, она дважды кивает, а затем её нижняя губа начинает медленно дрожать.

Она…плачет?

— Я не с отцом Джастина.

Я не упускаю из виду, что она не говорит про Шнайдера. Наверное, мне следует что — либо говорить, но она пытается совать нос в мои дела в нашем доме, я не собираюсь уважать её личную жизнь.

— Кто отец, Эми?

— Ты его не знаешь.

Что?

— Но я думала, что это было между Заком и Алексом?