Покрывало Майи, или Сказки для Невротиков

Очень своеобразно анахатная энергия проявляется в отношении человека к прошлому, как своему, так и других людей. Свет любви, обращенный в прошлое, способен полностью переменить его видение, изменить перспективу таким образом, что прошедшее перестает его мучить, а вместо безобразного начинает казаться если и не прекрасным, то, во всяком случае, необходимым и органично присущим его судьбе. Вообще, уровень связности как собственной судьбы, так и мира, который может быть явлен человеку на анахате, существенно превосходит тот уровень связности, который достигается или, можно сказать по-другому, утрачивается на манипуре.

На муладхаре сам по себе объект связен, так как он представлен лишь своим именем, представлен как таковой; на свадхистхане объект облекает себя системой качеств и тем самым теряет связность, поскольку эти качества не образуют единой системы и поскольку сущность объекта отлична от набора его качеств, и тем самым сущность отделяется от качеств. Еще больше эта несвязность развивается на манипуре, где объект оказывается состоящим из большого количества частей и элементов и, несмотря на то, что между ними имеются многочисленные связи, ощущение единства в очень большой степени ослабевает. На анахате объект оказывается единым, и хотя это ощущение единства еще очень смутно, но, что оказывается важнее, единым становится и окружающий мир. При сильном анахатном включении у человека пропадает разница между собой и миром, они как бы сливаются в смутное, но единое целое.

В той же мере, в какой человек анахаты способен изменять свое прошлое, любовно вглядываясь в него, он способен и предвидеть будущее, как свое, так и чужое. Это видение, однако, не слишком конкретно. Оно, как и все на анахате, дается ему не как систематически действующий фактор, то есть не как инструмент, который никогда не дает сбоев (что характерно, например, для вишудхи), но как спонтанно возникающее откровение, приоткрывающее человеку анахаты на мгновение ту или иную часть будущего и дающее связь его с настоящим, — однако власти над подобного рода видением у человека анахаты нет. Оно дается ему спонтанно, почти независимо от его воли и в качестве одной из разновидностей благодати, которую непрерывно посылает ему мир; однако характер или качество этой благодати человек почти не регулирует. Впрочем, ему свойственна непривязанность, то есть человек анахаты не застревает на том, на чем фиксируется человек муладхары, анахаты, манипуры: он не застревает на своих взаимодействиях с окружающей средой, которая никогда не кажется ему критической и требующей полного сосредоточения для выживания, он не застревает ни на своих качествах, ни на предметном содержании своей жизни, и поэтому он непривязан; с точки зрения манипуры, он необыкновенно свободен, его трудно ухватить за бока и развернуть нужным образом. Непостижимым образом он всегда оказывается чуть поодаль, чуть в стороне от любых сетей и арканов, которыми свадхистханный и манипурный мир привязывают к себе человека.

Человек анахаты в принципе равно положительно относится ко всем трем фазам времени; однако фаза растворения привлекает наибольшее его внимание, так как во многих случаях именно уход из жизни переживается людьми и другими существами наиболее драматично, и здесь его способность к сопереживанию и смягчению своей благодатью их страданий весьма актуальна. На втором месте для его внимания находится фаза творения, где только что родившийся или нарождающийся и беспомощный объект нуждается в его благотворном внимании и любви, и на третьем месте, но также достаточно для него значимом, находится фаза осуществления, где любовная поддержка и благодать нужны для нормальной жизни и осуществления своего предназначения любому объекту, а иначе фаза осуществления быстро переходит в фазу растворения (развоплощения), причем довольно жесткого и деструктивного порядка.

Логика человека анахаты тоньше, чем строгая логика манипурного уровня. Он умеет увидеть щели и дефекты этой логики и, в целом признавая ее там, где она справедлива, умеет подняться над ней и сделать чуть-чуть другие, но несравненно более точные, чем те, что подсказывает логика манипуры, выводы. Иногда эти выводы оказываются прямо противоположными тем, что подсказывает последняя, но последующее развитие событий показывает, что его логика выше, тоньше и точнее; дефекты манипурной логики, которая есть не более, чем грубое моделирование более тонких ментальных слоев, иногда приводит ее к совершенной бессмыслице; с анахатной логикой такого не случается. Она более интуитивна, но и более чиста, более тонка, более точна. Это не значит, что она игнорирует логику манипуры, скорее она на нее опирается, но лишь в тех случаях, когда это необходимо и полезно, но она к ней не привязана.