Покрывало Майи, или Сказки для Невротиков

Любимые роли и герои. Один из любимых жанров человека аджны — это мифология, а любимые его герои — это те или иные боги, владычествующие над определенными атрибутами или качествами мира. Для человека аджны совершенно естественен юнговский взгляд на мир, согласно которому боги или универсальные символы несут фундаментальные аджновские энергии, проявляющиеся в конкретных вещах, предметах и жизненных обстоятельствах. Видение мира человека аджны истинно мифологическое, и особенной его любовью могут пользоваться космогонические мифы как наиболее ярко отражающие жизнь вселенной в целом, с начала и до конца, и находящие свое проявление в жизни отдельных людей, народов или коллективов.

По мироощущению человек аджны стихийный эзотерик, он никогда не видит предметы, явления и объекты сами по себе, но всегда старается усмотреть за ними высшие силы, и не просто высшие силы, а универсальные архетипы, представляя их себе, например, в виде богов, которые являются первопричиной и внутренним смыслом происходящего. Для него объект жив, а человек интересен ровно в той степени, в какой они представляют универсальные символы (которые могут быть проявлены в мире где угодно), а если таких символов обнаружить не удается, человек аджны скучает и теряет интерес; если же эти символы ему видны, то он пытается ощутить их наиболее ярко и полно. Точно так же он пытается видеть эти символы и в себе, в своей жизни, в своей судьбе, в своем сознании; нередко он с ними идентифицируется и тогда может сказать о себе: «Что есть я? Я — сплошная любовь, и больше ничего во мне нет», — и не нужно воспринимать это как гордыню или как попытку закрыть глаза на реально происходящее с ним: так он себя ощущает, и та сила, которая заставляет его говорить такие слова, превосходит силу конкретного вишудховского видения, которое ему тоже свойственно, но которое ему неинтересно и не кажется истинным.

В других, а в особенности в себе, человек аджны ценит именно такое символическое мироощущение и способность реально и конкретно работать с этими символами. При этом он способен уловить тонкие изменения в мире, происходящие в результате его работы с символами, там, где другой человек, например, человек вишудхи, анахаты или манипуры не заметит просто ничего; однако это не значит, что человек аджны тешит себя иллюзиями: на высоком уровне он видит то, чего сейчас не видят другие, но изменения, которые он замечает, через некоторое время (когда универсальные символы проявят себя в мире форм) становятся очевидными и всем остальным, но причина этих изменений останется для них закрытой, в то время как человеку аджны она видна сразу. Конечно, с универсальными символами нельзя работать так, как можно работать с формами, но их можно модифицировать, утончать, уточнять и смотреть, как ими окрашен мир — от этого они входят в силу и их влияние на него становится более ощутимым и видимым.

Инстинкт самосохранения человека аджны тесно связан с его ощущением жизни и энергии символов. Он считает, что мир жив, пока живы символы, что традиция жива, пока есть символы прошлого, которые влияют на людей, что развитие существует тогда, когда достаточно силен общий символ идеи развития, который уже сам по себе найдет воплощение в конкретных тенденциях развития.

Человек аджны тяготеет к идеологии или к мистике. Часто он пытается работать словами, поскольку слова прекрасно передают многие символические значения, если же ему не хватает слов, он берется за кисть, за перо, садится за музыкальный инструмент, но всегда в его творениях ощущается вторичность конкретного воплощения по отношению к первоначальному мистически— символическому замыслу.

Человек аджны привязан к своим универсальным символам и ощущает ответственность только перед ними, а конкретное воплощение их энергии волнует его в гораздо меньшей степени; если он чувствует, что они живы и, благодаря его усилиям, процветают, он спокоен; если же он ощутит, что они в беде, он будет трудиться во их славу, не покладая рук день и ночь. При этом, хотя его деятельность в плотном мире будет ощущаться как наполненность некоторой идеей, но сама эта идея будет постигаться окружающими с большим трудом, — при том, что сама его личность может действовать на них очень сильно. Ему как будто бы вручен высший смысл, который делает жизнь качественно иной и дает ей гораздо более содержательное наполнение, но выразить его словами чрезвычайно сложно, а если попытаться это сделать и воспринять звучание на более низких эволюционных уровнях, оно прозвучит плоско и фальшиво.