Покрывало Майи, или Сказки для Невротиков

Любимые роли и герои. В романах и сказках прагматика привлечет в первую очередь технология: его интересуют не столько моральные качества и душевные переживания героев, сколько их деятельность на предметном плане. Типичный прагматик с величайшим интересом будет читать роман «Таинственный остров» Жюля Верна, пафос которого заключается в выстраивании модели цивилизации небольшим коллективом людей, волей случая занесенных на необитаемый остров. Жюль Верн подробнейшим образом рассказывает, как эти герои с поразительным мужеством и упорством строят из подручных материалов дом, высаживают растения, исследуют растительный и животный мир и осваивают географию, заставляя служить остров собственным целям. Если прагматик читает роман о полярном исследователе, то наибольшее его внимание привлекут те страницы, где описывается подготовка к путешествию, приводятся рассуждения о необходимом провианте, технических средствах, нужных для преодоления льдин, торосов и водных промежутков между ними и т. п. Любимый его герой, вероятно, тульский Левша, сумевший подковать механическую блоху, а антигерой — преподаватель философии, в словах которого конкретного смысла, как не ищи, найти невозможно.

Психология. Само слово «психология» вызывает у прагматика если не протест, то некоторое недоумение. Ему не вполне ясен предмет этой науки. Человеческую психику невозможно (по крайней мере, в настоящее время) разъять на части так, как анатомия разнимает на части человеческое тело, поэтому сам предмет психологии, оперирующий в основном качествами и чертами человеческого характера, прагматику подозрителен. Тем не менее, какие-то определенные состояния, эмоции и черты характера он сам для себя уясняет (или ему кажется, что он их уясняет), и тогда он обозначает их определенными словами (иногда не общепринятыми, а свойственными его личному словарю) и этими понятиями оперирует. Общаясь с ним, очень важно понимать, что даже самые абстрактные слова и понятия он употребляет обычно в каком-то узко определенном смысле, который он подразумевает и который следует иметь в виду, а иначе вы можете понять его совершенно превратно. Например, если он употребляет слово «доброта», то крайне маловероятно, что он имеет в виду определенное душевное расположение и эмоциональный спектр, ему соответствующий. Скорее всего, под добротой он понимает способность в определенной ситуации совершить совершенно определенный поступок, например, в холодную погоду снять с себя теплую куртку и отдать страждущему или, приходя в гости, вручить каждому ребенку по конфете. Если вы скажете прагматику фразу: «Ты нехорошо вел себя по отношению ко мне», — неплохо уточнить, что вы имеете в виду, иначе вы можете оставить его в полном недоумении, особенно если вы хотите сказать, что он разговаривал с вами недружелюбным тоном, бросал на вас враждебные взгляды или вовсе вас игнорировал. Эти категории для прагматика чересчур расплывчаты; он поймет, если вы скажете ему, например, что он отдавил вам ногу или дезынформировал вас по совершенно определенному поводу. То, что для прагматика не укладывается в понятие определенного факта, для него не существует. Ему очень сложно доверять в известной степени (известной кому?): он или доверяет, или не доверяет (последнее для него тождественно позиции: доверяет, но проверяет).

На низком уровне этот человек верит в единственный способ контроля: — это тотальный контроль всех мелочей, ибо они никак не связаны для него вместе, а идеалом для него может быть универсальный порядок, который включает в себя прямой или косвенный, многоступенчатый, иерархический контроль за каждой мелочью, за каждым объектом или элементом. К самому понятию идеала он относится достаточно скептически; это может быть что-то само собой очевидное, само собой разумеющееся и само собой присутствующее в его жизни, но определять его точными словами он не станет; он просто пожмет плечами: или вы его понимаете, и тогда говорить не о чем, или вы не понимаете, и тогда объяснять вам это бесполезно. В абстракциях он не силен, если же ему нужно объяснить вам что-то абстрактное, он приведет конкретный пример, предполагая, что дальнейшее обобщение — это уже ваше дело.

На высоком уровне этот человек может быть духовным учителем, преподносящим высшие философские и духовные истины с помощью притч, в которых фигурируют бытовые жизненные сюжеты, нехитрые домашние и дикие животные, с простой логикой и стоящей за ней глубокой мудростью.