Покрывало ночи

Рионн всегда славился впечатляющими закатами. Не подкачал он и теперь. Заходящее солнце равнодушно скользило по лицам мертвых магов.

— Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре… — считал король Найрит.

На фоне фиолетово-алого неба отчетливо выделялись золотисто-черные тучи.

— Где еще один поганец? — строго спросил король Найрит. — Проворонили?

Легкие стрелы солнца навылет прошивали парчовую тяжесть туч.

— Не извольте беспокоиться, Ваше Величество, — ответствовал старый капрал королевской гвардии. — Несут.

Неспешный ветерок осторожно тронул волосы короля, коснулся королевского плаща, поправил и без того безупречные усы старого капрала и потек дальше. Тело мага легло на сухой песок, и солнце скользнуло по нему так же равнодушно, как по остальным.

— Двадцать пять, — сказал король Найрит. — Все.

— Хвала Богам, Ваше Величество! — сказал старый капрал. — Богам и нашим доблестным арбалетчикам. Чисто сработано. Ни один гад рта раскрыть не успел.

— Ни одного наблюдателя, — довольно сказал король Найрит.

— Ни одного, Ваше Величество! — радостно кивнул капрал.

— Командиров ко мне! — приказал король. — Да, и распорядись чтоб зарыли эту пакость! Пусть сделают все как следует, чтоб ни один потом не встал!

— Слушаюсь, Ваше Величество! — капрал козырнул и убежал.

Отвернувшись от магов, король Найрит долго смотрел на заходящее солнце.

— Сегодня ночью, — сказал он, сжимая кулаки. — Сегодня ночью.

Наемников было много. Наемников было очень много, и они никого не боялись. Могучие кони быстро несли их вперед. Вперед и дальше. Они ехали сквозь покоренную страну совершенно спокойно, зная, что никто, ни один человек во всем Рионне, не посмеет заступить дорогу великому войску Великого Королевства Рон — никто. Они ехали ночью, и огромные звезды, свешиваясь с небес, мягко отсвечивали в тяжелых щитах, мелким бисером дробились в кольчугах, скалились со стальных шлемов, ухмылялись с кончиков шпор. Звезды. И больше ничего. Звезды, ночь и дорога под копытами коней. Дорога в Джанхар. В Джанхар, который только и дожидается их прибытия, чтобы сдаться и лечь им под ноги.

Где-то далеко у самой земли мелькнула короткая вспышка. Это король Найрит выхватил свой меч. Но наемники об этом не знали. Они не верили, что в Рионне остались еще мечи. Они не ведали, что маги отвечающие за покорность, этого королевства, уже гниют в земле, упокоенные по всем правилам. Они ничего не знали, никого не боялись — и их было много. Поэтому они очень удивились, когда вокруг них вспыхнули совсем другие звезды.

Когда замерцали звезды на наконечниках стрел воинов короля Найрита.

А потом они умерли, потому что эти звезды ужалили их в глаза. И они ничему уже больше не удивлялись, ибо мертвым все ведомо и их нечему удивить. Конечно, погибли не все. Некоторые успели выхватить мечи. Но со всех сторон на них надвинулась ночь, густая от мечей и факелов. Надвинулась — и утопила.

Король Найрит вытер меч о плащ убитого наемника и вложил его в ножны. Потом повернулся туда, где за нерожденным еще рассветом прятался нарождающийся Оннер. И хотя он понимал, что Верховный Король не может его услышать, он все же сказал — очень тихо и очень буднично:

— Рионн выполнит свой долг, Ваше Величество!

Рассветы в Рионне достойны закатов. Хотя бы уже потому, что иногда и рассветам бывает на что посмотреть, чему подивиться. Если в стране за одну ночь не осталось ни одного врага — ну не дивное ли дело? И разве одно это не лучше, не прекраснее любого рассвета или заката?

Рассветы в Рионне прекрасны.

Король Арвалирен был недоволен. Собственно, недоволен он был всегда, кроме тех коротких, но счастливых периодов, когда он был взбешен, гневен, яростен, грустен, печален, зол как тысяча чертей, зол на весь свет — или же просто уныло ползал по дворцу, обещая всем встречным немедленную и жестокую казнь. Конечно, эти периоды тоже трудно назвать приятными, но они все же вносили в жизнь придворных и слуг короля Арвалирена некую пусть недолгую, но яркую нотку, как-то скрашивающую серые будни повседневной придворной скуки.

Однако — увы…

Король второй час выговаривал своему портному за не совсем правильно пришитый алый бант. Созванные для общей назидательности придворные и лакеи плавились от скуки. Король уже в десятый раз повторял одно и то же. Не было никакой надежды, что он хотя бы разгневается. Впрочем… самые опытные из дворцовой челяди уже заметили некие все еще негромкие, но весьма характерные обертоны в голосе короля, и их глаза заблестели от предвкушения. Кажется, Его Величество все же соизволил начать сердиться. Налегая голосом на концовку каждой фразы, король в очередной раз потребовал от портного объяснений своей преступной — нет, прямо-таки антигосударственной деятельности. Нет, ну надо же до такого докатиться — бант! Это вам не какая-нибудь пуговица! Хотя пуговица… пуговица — тоже важнейшая в государстве вещь, и если некоторые изменники не желают этого понимать…