Покуда я тебя не обрету

Позднее Джек снова откроет для себя это ощущение – как одиноко и пусто на сцене, когда зрители и партнеры ушли. Нет, Джек никогда не был и не стал «невестой по почте», но именно его роль в кровавой мелодраме мистера Рэмзи легла в фундамент жизни сына Уильяма Бернса. В тот день он сделал свой первый шаг, в тот день зародилась его слава.

Глава 14. Миссис Машаду

Как правило, мальчики из школы Святой Хильды не появлялись на собраниях одноклассников после ее окончания. В самом деле, такие собрания для выпускников, а мальчики покидали школу после четвертого класса, и никаких торжественных проводов им не устраивали.

Встречи старательно организовывала Люсинда Флеминг. Самой регулярной их участницей была Морин Яп, за ней – сестры Бут, всегда появлявшиеся вместе. Джек про все это узнавал из открыток Люсинды, которая, правда, умалчивала, производят близнецы свои любимые сосательные звуки или нет (а Джеку было любопытно).

Каролина Френч, напротив, никогда не приезжала (поэтому никто не знал, топает она ногами по полу до сих пор или нет). Ее нелюбимый брат Гордон утонул, катаясь на лодке, вскоре после четвертого класса (они с Джеком пошли в разные школы). Новость о Гордоне открыла Джеку глаза, – оказывается, тебе может очень не хватать людей, которых ты почти не знал, и даже тех, к которым ты относился с большой прохладцей.

В последний свой день в школе Святой Хильды весной 1975 года Джек отправился после уроков домой в необычной компании – до лимузина его проводили и Эмма, и миссис Оустлер. За рулем сидел все тот же Пиви – миссис Уикстид на смертном одре пожелала, чтобы он возил Джека в школу до самого конца учебы.

Эмма и Джек сели на заднее сиденье с таким видом, словно для них ничего не меняется. Пиви же рыдал, его жизнь уже изменилась – сразу после смерти миссис Уикстид и отбытия Лотти восвояси на остров Принца Эдуарда. В открытое окно заглянул Серый Призрак и погладил Джека по голове своей холодной как лед рукой – этакое дуновение зимы посреди лета.

– Джек, если хочешь… пиши мне, – сказала миссис Макквот. – Нет, даже так… я тебе очень советую… пиши мне.

– Непременно, миссис Макквот, – ответил мальчик.

Пиви, всхлипывая, нажал на газ.

– Ты мне тоже пиши, конфетка моя, а то я разозлюсь, ты же знаешь, – сказала Эмма.

– А вы, сэр, следите получше за своей задницей, – проговорил Пиви. – Отрастите себе на спине глаза, если сможете, – чтобы следить за ней получше!

Джек сидел на заднем сиденье и молчал – точно так же, как на похоронах миссис Уикстид. Мама все время повторяла ему, что «летом каникул не будет», Джеку предстоит готовиться к отъезду в школу.

– Тебе надо выучиться общаться с мальчиками.

Алиса несколько преувеличивала неспортивность Джека, но по большому счету была права и по сей причине наняла четверых мужчин, своих бывших клиентов. Им предстояло обучить Джека искусству самообороны. Какому именно, мама предоставила выбирать сыну.

Трое из этих четверых были русские, точнее, один украинец и два белоруса, все – борцы, а четвертый – таец, кикбоксер, экс-мистер Бангкок, носивший спортивный псевдоним Крунг. Крунг и украинец (по фамилии Шевченко, для Алисы просто Ченко) были лысые и в возрасте. У Крунга на щеках красовались вытатуированные ножи, на лысине у Ченко – волк, разевающий пасть (с тем чтобы ее видел противник, когда Ченко кланяется ему перед началом схватки).

– Обоих татуировали соотечественники, – с отвращением охарактеризовала Джеку татуировки Ченко и Крунга Алиса; сама она вывела обоим на груди по разбитому сердцу, это Джек увидел и понял сам.

В видавший виды тренировочный зал на Батхерст-стрит ходили и борцы, и кикбоксеры, последние немного чаще, в основном – черные и азиаты, реже – португальцы и итальянцы. Двое белорусов, Борис Гинкевич и Павел Маркевич, великолепные борцы родом из Минска (Ченко звал их «минские»), работали таксистами и были целиком покрыты татуировками. Ченко их тренировал.

У Бориса и Павла имелись типичные борцовские татуировки – прямо под самым затылком, посередине между лопатками, так чтобы их было видно из-под трико. Борис выбрал китайский иероглиф со значением «удача», Джек его сразу узнал – мамина работа, из новых; Павел – хирургический держатель (острый проволочный крючок с ручкой). Как он рассказал Джеку, этой штукой захватывают и удерживают артерии.

На стенах зала висели «блестки» Дочурки Алисы и Китайца – едва ли не единственная их реклама во всем Торонто. Зеркала обрамляли Алисины разбитые сердца, ее «Грехопадения» украшали раздевалку, все остальное пространство занимали китайские иероглифы и другие символы. Джек опознал иероглиф «долголетие» и пятерку летучих мышей, так называемые «пять удач», и еще любимую татуировку Китайца – скипетр в виде короткого меча (означала эта татуировка «все будет так, как я захочу»); Джек сказал маме, что это и его любимая татуировка, Алиса немедленно ответила:

– Даже думать об этом забудь!