Покуда я тебя не обрету

Джек легко вообразил себе, как это выглядело; образ встал перед глазами так же четко, как другой – она склонилась над его тетрадкой по математике, а он вдыхает ее запах и разглядывает ее шею. Она до сих пор снилась Джеку, все в том же лифчике и трусиках из Лоттиного каталога.

Но что же теперь происходит в третьем классе? Как же мисс Вурц управляется с учениками и ученицами без спасительной миссис Макквот?

Лесли Оустлер разрешила для Джека эту загадку. Оказалось, что после смерти Серого Призрака мисс Вурц стала куда лучшим учителем – потому что отступать было некуда и ей пришлось наконец выучиться. Но на похоронах миссис Макквот ничто не могло сдержать чувства мисс Вурц. Она рыдала, рыдала и рыдала, никто не мог утешить ее. Она буквально выплакала все глаза – и после этого, как говорят, не плакала больше никогда. Ни один третий класс не видел с тех пор ее слез.

Наверное, думал Джек, мисс Вурц до сих пор, молясь на ночь, говорит:

– Храни вас Господь, миссис Макквот.

Точно так же и Джек, разве что несколько реже и менее страстно, повторял, не в силах остановиться:

– Мишель Махер, Мишель Махер, Мишель Махер…

Глава 19. Клаудия обещает стать призраком

Джек так никогда и не простил до конца Серому Призраку, что он подкинул ему мысль пригласить Каролину Вурц в кино. Вурц к 1985 году перевалило за сорок, по возрасту она была лишь чуть старше Алисы, но по виду и по физической выносливости уступала ей значительно. Наверное, она всю жизнь была слишком тощей, слишком хрупкой, и сейчас эта ее худоба и хрупкость в глазах Джека выглядели как симптом какой-то болезни; эта болезненность и стала с тех пор для него главной отличительной чертой мисс Вурц. Она все еще выглядела привлекательно (как привлекало Джека все нездоровое, болезненное), но было в ее облике что-то еще, – казалось, она чего-то стыдится. Джек никак не мог взять в толк, чего бы мисс Вурц могла стыдиться. Наверное, тут дело в каком-то давно забытом скандале; другие уже сто лет о нем не вспоминают, но только не мисс Вурц – для нее те события давно минувших дней как живые.

Эта ее особенность пребывала в почти анекдотическом контрасте с ее сдержанным, даже аскетичным, если так можно выразиться, поведением – Каролина Вурц напоминала актрису минувшей эпохи, старуху, которая когда-то была знаменита, а теперь никто не ведает, кто она такая. Именно такое впечатление мисс Вурц произвела на тех, кто видел ее с Джеком на премьере «Мисимы» Пола Шредера в Торонто, куда бывший ученик повел ее вместе с Клаудией. Подходя к кинотеатру, мисс Вурц обратилась к Джеку:

– Кстати, а кто такая эта Мисима, я что-то запамятовала.

Вокруг сновали фотографы; в обычные дни они щелкали в основном пышногрудую красавицу Клаудию – папарацци сразу убедили себя, что видят знаменитость (им-то зачем знать всех по именам, на это редакторы есть), – но в тот день их внимание целиком отвлекла на себя мисс Вурц. Даже в толпе спешащих на премьеру киноманов она смотрелась новогодней елкой – словно женщина, одевшаяся в оперу, а попавшая на рок-концерт. К примеру, Джек надел черные джинсы и белую футболку, а поверх черный пиджак (Клаудия сказала, что он вылитый лосанджелесец, хотя ни разу не была в Лос-Анджелесе).

Если опытные фотографы еще посматривали на Клаудию, то их младшие коллеги разом переключились на мисс Вурц. Наверное, решили они, она снялась в своей последней картине еще до нашего рождения.

– Можно было подумать, она Джоан Кроуфорд, – рассказывала потом Клаудия; на ней самой было блестящее черное платье с многочисленными разрезами на интересных местах, но, несмотря на это, фотографы облепили мисс Вурц, словно пчелы матку. Клаудия, впрочем, не обиделась.

– Матерь Божья, – прошептала мисс Вурц, – наверное, они полагают, что ты уже знаменит, Джек.

Как это мило с ее стороны – думать, что весь этот шум по поводу Джека.

– Что до меня, так я считаю, вскоре ты и правда станешь знаменит, – продолжила учительница, сжав Джеку ладонь. – И ты тоже, милая моя, – обратилась она к Клаудии; та сжала ее руку в ответ.

– Я думал, она давно умерла! – произнес рядом какой-то пожилой человек; он назвал фамилию какой-то звезды былых времен, на которую, по его мнению, походила мисс Вурц, но Джек не расслышал.

– Так кто эта Мисима, танцовщица?

– Нет, это он, и он писатель… – начал Джек; Клаудия его перебила:

– Он был писателем.

А еще актером, режиссером и полным психопатом с милитаристскими наклонностями, хотел сказать Джек, но не успел – толпа внесла их в кинотеатр, и они расселись по своим местам. Все пропускали их вперед и кланялись – и только потому, что приняли скромную школьную учительницу за кинозвезду.