Покуда я тебя не обрету

На набережной канала Херенграхт Ричард проснулся – его разбудил влажный ночной воздух. Бешеный Билл тут же предложил прогуляться по кварталу красных фонарей; Джек должен был знать, что это неизбежно, но в тот миг предложение Билла показалось ему неожиданным. Пройдя мимо первых девочек в дверях и витринах, Ричард окончательно проснулся – Джек это сразу понял. У Аннеке настроение не изменилось; Джек подумал, должно быть, Билл всех своих друзей водит в красный квартал, ведь он именно здесь снимает свой детективный телесериал и знает каждую улочку не хуже Джека (впрочем, Джек покамест не говорил им, что ему приходилось и раньше бывать тут).

Аннеке немного оживилась, заметив, что проститутки узнают Джека не реже, чем ее саму. Она, красавица-дикторша, была очень популярна в Голландии – но, конечно, не так знаменита, как Джек. А Джек тоже был не просто кинозвезда – у него имелся помощник в лице Нико Аудеянса, который всем шлюхам сообщил, кто пожаловал к ним в гости.

– Эй, Джек, сладкий возбудитель членов, привет! – крикнул ему какой-то трансвестит-проститутка, судя по всему из Бразилии.

Этот факт привлек внимание Аннеке еще больше, а вот Бешеный Билл пропустил его мимо ушей, видимо слишком много выпил. Кроме того, его целиком поглотила собственная лекция о местных нравах, которую он читал Ричарду.

Джек почувствовал резкое раздражение. Черт, этот голландец так рассказывает про квартал, словно сам его изобрел, словно он для съемок нанял этих девиц и расставил их по витринам! Бедный Ричард снова что есть мочи боролся со сном и отвращением от увиденного. Аннеке наутро будет считать, что этой ночи и вовсе не было.

Вот я им сейчас покажу, решил Джек, уж они у меня запомнят квартал красных фонарей!

– Это все дерьмо собачье, – сказал он, когда они завершили круг почета по Аудекерксплейн, и потащил компанию через Вармусстраат, прочь из квартала. – Уж вы мне поверьте, кто не видал Элс, тот ничего в квартале красных фонарей не видал!

– Элс? – удивленно переспросил Ванфлек.

– Куда мы идем? – спросил Ричард; они удалялись от отеля, это единственное, что он мог понять.

– Элс – самая старая проститутка во всем Амстердаме, – объяснил Джек. – Она мой старинный друг.

– Правда? – проговорил Ванфлек, спотыкаясь на каждом шагу.

Под водительством Джека они пересекли Дамрак, было совсем поздно. Джек был почти уверен, что Элс уже спит, но, наверное, в окне еще сидит Петра, ее «младшая» (всего шестьдесят один год!) коллега. Но даже если она тоже ушла спать, Джек разбудит Элс – чтобы показать им всем, этому Бешеному Биллу, его девчонке и Ричарду, что у него, Джека, есть в Амстердаме корни, которые уходят в истинное прошлое, а не в какой-то там телесериал!

Так они добрались до Синт-Якобсстраат; Билл был поражен – улица ночью и впрямь выглядела довольно угрожающе. Джек заметил, как Ричард оглядывается, а Аннеке и вовсе взяла Джека под руку и не отступала ни на шаг.

К удивлению Джека, в окне стояла Элс, а не Петра.

– Меня разбудила одна пьяная свинья, она истошно орала, – объяснила потом Джеку Элс. – Петра ушла домой, а я отчего-то решила остаться. Я считаю, это у меня интуиция, Джеки.

Заметив ее, Джек замахал рукой.

– Элс за семьдесят, – сказал он Бешеному Биллу; тот так смотрел на Элс, словно перед ним стоял ангел смерти или иной адский посланец, гарпия из преисподней, фурия из огненной бездны.

– Сколько-сколько ей лет? – распахнул глаза Ричард.

– Годится тебе в бабушки, – сказал Джек.

– Джеки! – закричала Элс и послала ему воздушный поцелуй. – Мой малыш снова вернулся ко мне! – обратилась она ко всей улице разом.

Джек посылал ей поцелуй за поцелуем, махал рукой изо всех сил. А когда Элс ответила ему тем же – все, тут-то он и сломался.

Конечно, это невозможно. Не мог Джек вспомнить, как мама взяла его на ручки и подняла над фальшбортом покидающего Роттердам корабля; ну не мог он помнить, как махал Элс двадцать восемь лет назад, не мог – ему же было всего четыре года! – помнить, как его отец упал на землю, схватившись обеими руками за сердце!

– Джеки, не плачь, не плачь! – крикнула ему Элс из окна второго этажа, но он упал на колени посреди Синт-Якобсстраат.

Он все махал ей на прощание, и она отвечала ему.

Ричард и Билл попытались поднять Джека. Но что они могли сделать? Билл был пьян, Ричард тоже весьма нетрезв и смертельно хотел спать.

– Почему она назвала тебя «мой малыш»? – спросил Ричард, а Джек все махал ручкой папе и не мог ничего ответить, его сердце рвалось наружу из груди, язык прилип к нёбу.

– Ты что, правда знаком с этой дамой? – поинтересовался Бешеный Билл, оступился и осел на мостовую.

Ричард взял было Джека под руку, но тут же отпустил. Джек стоял на коленях посреди улицы подле Бешеного Билла и все махал рукой.

– Джеки, Джеки! Мама тебя любила – ну, как могла! Правда-правда! – кричала Элс.

В итоге его подняла на ноги Биллова подружка-телевизионщица; от нее не пахнет вином, заметил Джек.

– Ради бога, брось ты махать этой старой шлюхе! – сказала Аннеке. – Ты же ее подзуживаешь!

– Она моя няня! – рыдая, сказал Джек.